– Кто сказал?
– Какая разница? – она тоже прищуривается и задирает подбородок.
Я сосредотачиваюсь на ее шее. Сюда смотреть безопасно. Наверное. Нет, небезопасно. Там, под тонкой, практически прозрачной кожей, бьется синяя венка. Мой рот наполняется слюной, так сильно хочется почувствовать эту венку языком. Чертова Софья, которая мне не дает жизни уже больше полугода. В каждом сне эта неопытная соблазнительница. Маленький боевой хомячок, вызывающий восхищение и раздражение одновременно.
– Есть разница. Так, ты сейчас смываешь с себя боевой раскрас, надеваешь футболку, которую я тебе дам, а потом идешь пить со мной чай и исповедоваться.
– Лучше я пойду, – бросает она раздраженно и пытается меня обойти, но я хватаю ее за локоть и разворачиваю спиной к себе. Перехватываю за плечи и наклоняюсь к ее уху. Зря. Теперь мне не хочется покидать эту зону, потому что я чувствую жар и трепет ее тела. И запах, от которого внутри меня начинается вполне объяснимая вибрация. Отрава, а не девушка.
– Ты. Идешь. Умываться. Быстро.
Я задаю ускорение, слегка толкнув ее, и удерживаю зудящую ладонь, которая тянется шлепнуть по маленькой упругой попке. Ну зараза такая. Что ж ты никак меня не отпустишь?
Закинув в ванную футболку для Софьи, я готовлю чай и ставлю чашки на стол вместе с вазочкой с печеньем и конфетами, в тарелку выкладываю тосты, намазанные сыром и покрытые пластинами семги и авокадо. Сама соблазнительница появляется в кухонной зоне спустя несколько минут. В доходящей ей до коленей футболке она мнется у островка, поглядывая на меня исподлобья. Красивая такая без всей этой раскраски, портящей ее нежную внешность. Негативная часть состоит в том, что в таком виде София напоминает мне о нашем с ней положении и моем возрасте.
– Проходи, присаживайся.
– Я, наверное, все же поеду.
– Поедешь, когда я скажу! – рявкаю. – Сам тебя отвезу.
– Не надо, я на метро…
– Днем на учебу поедешь на метро. А по ночам ты шастать не будешь. Еще и в таком виде. Сюда как приехала?
– На метро, – негромко отвечает Софья, усаживая свою шкодливую задницу на мягкий стул. Вместе с косметикой Силантьева, судя по всему, смыла и свою браваду, и теперь больше похожа на двадцатиоднолетнюю студентку.
Я закатываю глаза и сцепляю зубы, чтобы сейчас не отчитать ее. Ну вот где таких дурех делают? Это же она ехала сюда, выглядя, как леденец на каблуках, который хочется откусывать и наслаждаться хрустом. И даже ведь не подозревала, глупышка, на какие неприятности нарывалась.
Я подталкиваю чашку к Софии, и она тут же обнимает ее ладошками с нюдовым маникюром.
– А где агрессивно-красные ногти? – киваю на ее руки, и Софья тут же сжимает руки в кулачки, пытаясь спрятать маникюр.
– Я уже поняла, что вы не оценили порыв, – обиженно произносит она.
– Ешь, Софья, скоро от тебя совсем ничего не останется.
– В каком смысле?
– Похудела сильно за эту сессию.
– С чего вы взяли?
– С того, что не слепой.
Ее щеки тут же вспыхивают, как и вспыхнуло у меня в голове. Ну что за идиот? Осталось только прямым текстом сказать ей, что дрочу на ее образ. Эх, Макарка, совсем плохой стал.
– Так кто надоумил, Софья? – строго спрашиваю я, усаживаясь напротив.
– Девочки с пятого курса сказали, что так сдавала какая-то Марина, – отвечает она, откусывая от бутерброда.
– Еще одна дуреха бестолковая, – бубню себе под нос. – Послана была Марина и пересдавала она с комиссией.
– Меня тоже пошлете?
– Сначала чаем напою.
– А потом пошлете?
– А потом домой отвезу. Родители тебя не видели, когда из дома выходила?
Софья бросает на меня взгляд, полный ненависти. Настолько жгучий, что меня даже слегка передергивает.
– Не видели.
– И хорошо. Их бы наверняка Кондратий хватил. Еще утром была приличная девочка, а теперь вот это вот все.
София резко вскакивает со стула.
– Я уже поняла, что не нравлюсь вам! Не обязательно так резко высказывать свое мнение!
Нравишься, София. Пиздец, как нравишься. Но не для тебя эта информация.
– Сядь на место, – приказываю резким тоном, и она застывает.
– Знаете, что? Командовать будете на экзамене. А я поехала домой. Я, в конце концов, свободная женщина.
– Сядь, свободная женщина, и допей спокойно чай. И мы обсудим сдачу экзамена.
Она снова замирает, выключая боевой режим, и грациозно проскальзывает задницей на стул. Снова обхватывает чашку и делает глоток чая.