Мы остались в оглушающей тишине.
— Это твоя мама? — спросила лишь бы прервать тишину хоть немного.
Он молчал. Не поворачивался ко мне. Все также неподвижно сидел и глядел на кружку перед собой.
Но я и так знала ответ на свой вопрос.
— Понимаю, ты сейчас хочешь, чтобы я ушла. Я уйду, но ты как порядочный хозяин должен меня проводить.
Встал и направился к выходу.
За столько лет его жизни он научился сохранять лицо. Но я не могла не ощущать напряжение, не могла не видеть треснутую маску на лице. Он подавлял чувства, но именно сейчас с ними справляться было труднее всего.
Фил проводил меня до ворот, но я не торопилась уходить. Все смотрела на него.
Он в ответ смотрел на меня и на этот раз старался не отводить взгляда. Вдруг он улыбнулся мне своей дежурной улыбкой, которая обычно отвечала всем на вопрос «как ты?». Он показывал, с ним все в порядке.
Наивный. Думает, от меня так просто избавиться. Папину наглость я унаследовала. В какой-то ее степени.
— Помнишь наш разговор в твоей комнате? Ты вынудил меня сознаться в чувствах, но сам ответа так и не дал. Это очень жестоко с твоей стороны.
— На то и расчет. Ты умная девочка, поняла, что я этим сказал. — усмехнулся, развязно мне подмигнув. — надеюсь, эту тему мы с тобой закрыли.
Я широко раскрыла глаза, глядя на него с низу вверх.
Сердце остро закололо и к горлу подступил ком. Постаралась его сглотнуть.
— Я… Ты… так нельзя-я-я… — зажмурилась на несколько секунд, собираясь с мыслями. — а в прочем, знаешь, мне плевать на все твои слова сегодня. Ты просто трус. Кому-то же из нас в паре нужно быть смелым. Раз перекладываешь эту ответственность на меня, то хорошо, смелой буду я. Знай, я от тебя не отвяжусь, поэтому даю тебе время еще подумать, отойти от своего состояния и начать мыслить трезво.
Развернулась к нему спиной и зашагала прочь. Гордо пошла, не оборачиваясь, держа спину прямо. Как сильный и смелый человек. Пусть знает.
Глава 17
Вернулась поздновато из-за транспорта и напоролась на злого Валерия Юрьевича. Он долго меня отчитывал за поздний приезд. Кричал, что закроет дом в следующий раз на два замка и я не смогу войти.
Я научена сохранять спокойствие в случае недовольства старших, поэтому смеренном молчала. Ждала, когда выговориться.
Спать легла поздно. Все ждала, что Фил мне напишет, скажет, что был не прав.
Ничего.
На следующий день его в школе не было. Алисы тоже. Ида сказала, что она заболела. Зато была Ника, которая тут же увела меня в свою компанию, как она назвала, элиты. Мы сидели за одним столиком в столовой с шумной компанией. К болтовне я не приобщилась, думала о своем.
С Никой у нас было еще два урока вместе, во время которых она все пыталась вытянуть меня на откровенный разговор, но отвечала я односложно, чаще слушала ее, чем говорила сама. Понимала, что она хочет подружиться, и я была бы не против. Но не могла забыть слова Алисы о том, что она хочет подружиться только из-за того, что Фил — мой парень, в круг его общения невозможно просто попасть.
Если по правде, то я и сама в этот круг не входила, предложить мне ей было нечего.
А уж если она решила через меня с ним сблизиться и стать его девушкой, то тем более она мне подругой не станет.
Вечером того же дня я разозлила Валерия Юрьевича еще сильнее. На этот раз я случайно разбила миску на кухне, когда делала омлет себе на ужин.
Рассвирепел он страшно, стал сильно обзываться.
— Дура конченная! Сейчас вылизывать этот пол будешь, и, если я, не дай бог, наступлю на осколок, сгною! Притащили шавку из питомника! Криворукая! На улице, поди, росла, ни черта в руках не держала, попрошайничала только! Знаю я вас, отбросов!
Не сдержалась. Слезы так и просились наружу. Горло больно сдавило комом обиды.
Убрала осколки, слушая все эти злые слова, принесла тряпку с ведром воды. Тщательно вымыла.
— Достала ты уже косячить! Давай, собирай манатки и чтоб я тебя больше не видел. Проваливай из моего дома.
Я продолжала убирать, когда он вдруг ушел, а после раздался звук у лестницы. Он скидывал мои вещи из комнаты вниз. А затем ушел к себе.
После того, как закончила убирать, быстро выбежала из дома во двор и судорожно стала набирать отца.
— Пап… — дрожащим голосом, вытирая слезы, произнесла я, едва он поднял трубку. — забери меня, п-п-пожалуйста…
— Что случилось? — серьезным, даже немного грозным тоном спросил.
— Просто забери, побыстрее, прошу…
— Понял, еду, заяц.