– Но ты же понимаешь, что всё равно разговор рано или поздно упрётся в деньги! – Виктор
Борисович встал, подхватил обе папки и принялся сосредоточенно запихивать на полку, где они
стояли ранее. По странному стечению обстоятельств вместе папки категорически не желали
становиться на место.
Виолетта встала и, подойдя к начальнику, отобрала сначала одну, быстро поставив её в
пустующую щель, и потом – вторую. Виктор Борисович махнул рукой и сел в кресло.
– Ладно, сколько тебе надо?
– Хотя бы дня три.
Виолетта понимала, что это может быть наглостью, но с другой стороны понятия не имела, каково
состояние матери, и насколько всё может затянуться.
– Что-о-о? – возмутился он, но потом сделал шумный вдох, словно призывая себя к спокойствию. –
Ладно, Белянцева. Если к тому времени, когда ты вернёшься, меня не останется в живых, то знай,
вся ответственность на тебе!
Виолетта оторопела от такого заявления:
– Это ещё почему?
Но Виктор Борисович явно уже не собирался вдаваться в подробности, взял ручку и размашисто
подписывал её заявление.
– Бумагу передай секретарю прямо сейчас. А то уедет, придётся тогда ждать до вечера. Давай,
бегом.
Виолетта быстро поблагодарила и покинула кабинет начальника, мысленно вспоминая бога и все
высшие силы, что ей удалось всё сделать так, как и планировала.
***
Когда Виолетта зашла в палату, то сердце гулко застучало и рухнуло куда-то вниз. Мать лежала на
кровати, выглядела измождено и почти кошмарно. Кожа на лице почти сливалась с белой
наволочкой, под глазами залегли круги, а взгляд заставлял немного ёжиться. Единственным ярким
пятном были красновато-коричневые волосы. Мать давно красилась только в такой цвет, не желая
уступать седине.
Увидев Виолетту, она улыбнулась, в уголках глаз залегли морщинки-лучики.
– Не стой же, подходи.
Виолетта отбросила в сторону неуверенность и быстро пошла в ее сторону. Насколько она могла
судить по тону, мать чувствовала себя не так уж и плохо, что, безусловно, было огромным
облегчением. Камень с души, может, и не сняло, но основательно его раскачало.
Виолетта присела на стоявшую рядом табуретку и погладила мать по руке.
– Как ты себя чувствуешь?
Та чуть пожала плечами и почему-то бросила быстрый взгляд на вошедшую медсестру. Там
положила на прикроватную тумбочку две таблетки и стакан воды.
– Примите это сейчас.
Виолетта и мать синхронно кивнули, но, заметив это, тихо рассмеялись. Когда медсестра покинула
палату, мать скривилась:
– Выкрутимся. Сейчас пока ничего сказать не могу. Но тут обещали быстро поставить на ноги. Всё
бы ничего, но кормят отвратительно.
– Не переживай, я тебе буду носить, – быстро вставила Виолетта. Денег она жалеть не собиралась,
к тому же всё равно нужно будут лекарства. Так что захватить еду будет не так уже тяжело.
– Да, да, – вдруг нетерпеливо перебила мать, словно хотела сказать что-то важное, но тут же
замолкла.
Виолетта насторожилась. Ей очень хотелось спросить про Игоря, но в то же время она понимала,
что мать нельзя заставлять волноваться лишний раз. Бывшая пассия могла легко прибегнуть ко
лжи, чтобы произвести нужное впечатление.
– Мам, – тихо произнесла она. – Ты хоть скажи, о чём вы говорили с тётей Алей, что тебя так
прихватило? Или же до этого перенервничала?
Мать на минуту задумалась, потом снова пожала плечами, только из-за слабости жест получался
крайне неубедительным.
– Да что я тебе могу сказать, если сама не знаю. Говорили о всяком, по большей части о ерунде,
потом о её детках. Вон, дочка замуж вышла и уехала с супругом в Новосибирск, теперь и Алю к
себе зовут.
Виолетта услышала в голосе явный укор, мол, нормальные люди семьи заводят, а тебе всё не так.
Раньше Виолетта обижалась, а сейчас… сейчас просто уже приходилось глотать, как горькую
пилюлю.
– А до этого?
– Что до этого? – не поняла мать. – Вроде ничего такого. Доктор сказала, что возраст подступает,
всё же я с годами не молодею.
Виолетта молча кивнула. Если врачи не всегда могли сказать что-то конкретное, то сам больной
тем более.
– Знаешь, – неожиданно мать понизила голос до заговорщицкого шёпота, что заставило Виолетту
вновь насторожиться. – Я недавно встретила Игоря прямо в магазине у моего дома.
Дочь невольно отпрянула назад, понимая, что она сказала чистую правду. Но мать, кажется,
совершенно не обратила внимания на её реакцию:
– Очень интересовался, где ты и как. Слушай, может, зря вы разругались-то? Хороший же парень.