— Вряд ли, — я отрицательно покачал головой. — Эти просто гопники. С Мясухи. Но для вас они тоже опасные.
— Да знаю-знаю, — она торопливо покивала. — Слышала я про деда одного. Он, правда, квартиры не сдавал. Внук его, что тут, в Армавире, в техникуме учился, прибился к этим Мясуховским. Так там, у деда в хате, потом их человек по десять набивалось. Притон настоящий устроили. Деда в могилу свели. Потому я этого, — Валерия Павловна показала большим пальцем в стену, за которой жил Гена, — этого паренька так и боюся.
— Правильно боитесь. Надо от него скорее избавляться.
— Да только как это сделать? — Женщина развела руками. — Я ему боюсь лишнего сказать. Боюсь, что разозлиться, да придет ко мне со своими дружками, квартиру громить.
— Не придет, если все правильно сделать. Слушайте, Валерия Павловна, — хитровато глянул я на нее. — А давайте мы с вами договоримся?
— О чем договоримся?
— Я вам помогу этого Генку из квартиры выгнать, а вы мне отдадите его комнату. Его ж комната будет побольше.
Хозяйка задумалась, потом выдала:
— Слушай, Витя, да если ты его из квартиры как-то прогонишь, я тебе и квартплату уменьшу. Долларов на пять.
— По рукам, — улыбнулся я.
— А тебе, спасибо большое, что этого Игоря прогнал, Витя. Не знаю я, как ты это сделать умудрился, но благодарна я тебе всей душой. Знаешь, как я их двоих боялась? Я и этого одного боюсь, а двоих и подавно. Вот не заметишь, как он там сначала один, потом уже вдвоем, потом тройкой в комнате сидят… Ну и так далее.
— Пустяк, — я отмахнулся. — И с Геной справлюсь. Без шума и пыли.
— Если я тебя чем-то могу отблагодарить, Витя, то я с радостью.
— Конечно, можете. Можно от вас сделать звонок?
— Да-да, проходи! — Проговорила она и повела меня вглубь комнаты.
М-да… Очень я отвык от всего этого духа девяностых, от которого в две тысячи двадцать четвертом и следа не осталось. А тут все им просто было пронизано: старый ламповый телевизор, стоял на тумбе накрытый кружевной салфеткой; лаковые стенки, полные хрустальной и обычной посуды протянулись у двух из четырех стен; на одной свободной висели блестящие настенные часы, сделанные в виде наручных; на другой — железная картина-чеканка, которая изображала обнаженную женщину.
Телефон стоял на советской раздвижной тумбе, что скромно покоилась у подоконника, рядом с батареей.
— Вот, пожалуйста, — указала хозяйка на телефон.
Я снял трубку с желтотелого аппарата с диском.
— А есть у вас справочник? — спросил я.
— Да-да! Вот!
Женщина засуетилась, нашла на книжной полке и принесла большую коричневую книжку телефонных абонентов Армавира. Была эта книжка за восемьдесят девятый год, потому с номерами выходило хитро. Знал я, что в то время, на месте клуба Эллада, в который мне нужно было позвонить, чтобы поговорить с товарищами, располагался торговый кооператив «Солнышко». Именно туда я и позвонил.
— Алло, клуб Эллада, слушаю, — раздался девичий голос на том конце провода.
— Приветствую, а кто у телефона?
Мой вопрос явно вызвал у девушки краткое замешательство.
— Как это кто? Ну… Я… Маша Агаркова.
— Маша, — я улыбнулся, вспомнив эту девчушку. Ох и красивая она была. Да вот только я так и не узнал, что с ней стало дальше по жизни. — Рад слышать. Это Витя Летов.
— А! Привет, Витя. Что-то я тебя и не узнала, — рассмеялась она растерянно.
— Кто-нибудь из наших там? Пятница же.
— Ну, все там. Вон, вижу отсюда Женю Корзуна у стойки.
— Позови, пожалуйста. Поговорить я с ним хочу.
Странноватое чувство я испытывал, предвкушая разговор со старым другом. Женя Корзун, парень, старше меня на два года прошел афганскую войну. Успел он еще девятнадцатилетним пацаном на своем втором году службы попасть в горячую точку, там и был ранен: на правой руке оторвало ему два пальца. По ранению и комиссовали. Женя мечтал о военной карьере: в спецназ податься. Однако неудачное ранение решило Женькину судьбу и подался он, вместо спецназа, в вышибалы.
— Алло, Витя, ты? — Послышался в трубке низковатый, но моложавый голос Жени Корзуна.
Очень странно было слышать этого человека — моего старого друга, погибшего, по сути, совсем еще молодым мужчиной. Это все равно как слушать призрака с того света. Но все это перерождение было настолько необычным, что я твердо решил больше ничему не удивляться и вести себя как так и надо.
— Здорово, Жека.
— Здоров-здоров. Все ждал, када ты позвонишь. Ну как там у вас дела с Саней? Как с деньгами?