— Нет! Я не одета! — Крикнула она в ответ.
Однако девушка забыла, что окна дверей в ее комнате полупрозрачные, и можно было рассмотреть размытый силуэт. Судя по нему, Марина сидела на диване в своих джинсах. Тем не менее я не стал ломиться к ней.
— Что у тебя случилась Марин? — Спросил я. — Нужно, чтобы ты рассказала. Ты обещала слушаться.
— Это личное! — Отозвалась девушка.
— То, что мне приходится тебя защищать, тоже личное. Седой хочет прикончить лично тебя. А чтобы я мог защитить и тебя, и, как следствие, себя, мне нужно знать, что у тебя на уме и в душе.
Марина повременила с ответом, но все же отозвалась:
— Ладно, входи.
Я посмотрел на Фиму, который из любопытства высунулся из кухни.
— Если что, скажи, что я ей поддамся, — серьезно проговорил он.
— Ладно, — я хмыкнул. Потом вошел в комнату.
Марина выглядела обеспокоенной и грустной.
— Сяду? — Спросил я.
Она кивнула и чуть-чуть отодвинулась, освобождая мне место на диване. Присев рядом, я сказал:
— Рассказывай.
Марина молчала, поджав губы. Она отвернулась, боясь смотреть мне в глаза.
— Марин.
— Ну… Я не могу…
Я вздохнул.
— Через не могу.
Она помялась еще полминуты. Потом наконец смущенно заговорила, все также не поворачивая лица.
— Мало того что они все мои вещи перекуевдили, так еще кое-что забыли. Забыли кое-что, что мне очень нужно. А сейчас такое время… Что без этого никак.
— Без чего?
— Ну… Я же девочка… И тут… Вот… — она замолчала. — В общем…
— У тебя что, месячные, что ли? — Спросил я в лоб.
— Нет, ты что⁈ — Обернулась она испуганно.
Испуг почти сразу сменился смущением, и девочка, опустив глаза, зарделась. Стала нервно поглаживать свой гипс.
— Еще нет. Но уже вот-вот.
— Ну еще бы. Видать, вещи тебе кулымовские бойцы собирали. Вряд ли кто-то из них мог даже подумать о таком. Ладно. Пойду поищу и Степаныча тебе ваты. У него точно должна быть.
— Что⁈ — Снова испугалась она. — Какая вата⁈ Я не привыкла… У меня всегда были… В общем.
Девочка обернулась, насупилась, упрямо скрестила руки на груди.
— Мне нужно, чтобы ты свозил меня домой, за… За… За средствами личной гигиены.
— Исключено, — покачал я головой. — Пока так. Солдат должен стойко выносить тяготы и лишения военной службы. Считай себя солдатом, а это всё — военной службой. Принесу тебе ваты.
— Нет, ну Витя! — Ну тогда свози меня в аптеку. Я куплю сама!
— Тоже нет. Тебе нельзя выходить из квартиры.
— Ну… Ну тогда пусть кто-нибудь съездит! Я же не смогу! У меня и так беда в семье, а тут еще и это! Да я с ума сойду с твоей ватой!
Я вздохнул. Закатил глаза. Подумал, что в этот момент мне бы проще было справиться с десятью охранниками, объявившими забастовку, чем с одной этой девчонкой и ее женскими проблемами. Но делать было нечего.
— Ладно. Сейчас решим, — сказал я хмуро и вышел из комнаты. Тут же позвал: — Фима!
— А? Че? — Выскочил он из кухни.
— В общем, слушай, что надо делать, — приблизился я к нему.
— Чего случилось? — тут же посерьезнел он.
— Нужно поехать в аптеку и купить Марине, скажем так. Средства личной гигиены.
— Чего? — нахмурил Ефим светлые брови. — Какие еще средства?
— Ну ты не понимаешь, что ли? Личной гигиены.
Не ответив, он приоткрыл рот и непонимающе отрицательно покачал головой.
— Мля. Прокладки ей нужны. Или, там, тампоны. Что-нибудь, что найдешь.
Фима тут же переменился в лице, и вся его серьезность в один миг сменилась настоящим изумлением.
— Витя, да ты че⁈ Я б понял, на стрелку, или еще куда. Но это… Да манал я такие задания! Отвези ее саму! Пусть что хочет, то и покупает!
— Ей нельзя из квартиры. Девушку ищут по всему городу.
— Тогда езжай сам!
— Не могу.
— Почему это⁈
— Мне должны позвонить, помнишь? Остаешься только ты.
— Степаныч меня позвал, чтобы я ее охранял, пока он на дело поехал! Но в няньки я девчонке не нанимался! Не буду я ей ее… средства покупать. Выдай девке ваты!
— Фима, — я снова вздохнул. — Чем спокойней будет Марина, тем проще мне будет ее защищать. Меньше психов — больше шансов, что нас всех тут не порешат, понял?
— Не поеду и точка, — заупрямился Ефим.
— Так, ладно.
Я полез к себе в карманы. Нащупал ножики, что забрал у тех гопников. Один из них — простая выкидуха из Китая. Эффектная, со страшными шипами на обухе, для знающего человека она была очевидным барахлом.
А вот второй нож, который я забрал у Русого, оказался настолько интересным, что я даже хотел забрать его себе. Но раз уж сложилась такая ситуация, придется воспользоваться приемом, перед которым барахольщик Фима точно не устоит.