Однако в один момент длинные гудки кончились, и на том конце подняли трубку.
— Да?
— Вадим?
— Кто это? — Обеспокоенно прозвучал его голос.
— Говорит Летов.
— А-а-а-а-а… Витя. Откуда у тебя этот… Ах да… Я же сам дал его тебе.
— В чем дело, Вадим? — Начал я. — Ты говорил, позвонишь, но на связь так и не вышел.
— Если честно, — начал он почему-то вполголоса. — Сейчас не лучшее время для всех этих разговоров. Давай я свяжусь с тобой…
— Сегодня в центре города мясуховские взорвали гранату. Маленький Чоба убит. Я сам видел, как он взлетел на воздух. Граната взорвалась едва ли у меня не под носом.
— Ты ранен? — Спросил он вдруг.
— Нет. Но оружия у них все больше, Вадим. А времени у нас все меньше. Ты тянешь. Если ответ твоего командира будет негативный, мне придется самому принимать меры, чтобы обеспечить безопасность себе и своим людям.
В трубке некоторое время шумела тишина.
— Нет, он готов встретиться, — ответил наконец Вадим. — Просто, ты тоже пойми, у нас своя работа. Оперативная работа. А в сутках, к сожалению, всего двадцать четыре часа. Я не сплю уже вторые.
— Сочувствую, — сухо ответил я.
— М-да… Ладно. Мы и сами видим, что ситуация обостряется. Есть кое-какая информация… Короче. Ладно, убедил, Летов. Медлить нельзя. Завтра вечером мы с тобой увидимся и поедем к Хазировичу. Он не против встретиться, но что он решит, я сказать не могу. Короче. Жди звонка завтра в шесть вечера.
— Ты понимаешь, что, если не позвонишь, сотрудничества не будет, — покачал я головой.
— Понимаю. Потому и позвоню. До связи, Витя.
Вечер следующего дня. Трасса Армавир-Отрадная
Сегодня вечером из Майкопа должна была прийти первая машина с грузом, и потому Адам с Русланом отправились в путь. Им нужно было проследить, чтобы разгрузка товара прошла в штатном режиме, осталась никем не замеченной, а главное, чтобы все привезенное соответствовало спискам, которые передали им чеченцы.
До этого, днем, Руслан говорил с Корастелевым, и тот сообщил, что все должно быть четко, патрон к патрону.
— Это люди серьезные, — сказал он тогда. — Если чего недосчитаются, будут проблемы. Это тебе не бандюки с окраины, с которыми можно договориться на месте, если в схроне не достанет автомата.
Конечно, после этого у Руслана с полковником случился конфликт. Багиров предъявил Корастелеву, что то, что он замыслил — ужасная затея. Снабжать оружием боевиков, силой отколовшихся от страны людей, кто уже во всю промышляет заказными похищениями и ведет гражданскую войну со своими же пророссийскими гражданами — что может быть ниже?
— Да что ты несешь, Русик? — Ответил ему на это Коростелев. — во-первых, не стоит обсуждать такие вещи по телефону. Мы прикрыты, но наглеть не надо. А во-вторых, какое тебе дело? Ты, что ли, там воюешь? Тебя они, что ли, будут из этого оружия стрелять? У тебя есть собственный приказ. Выполняй его. Мы другим делом заняты. О себе, наконец, подумай. Что ты будешь делать, когда все окончательно рухнет? Кому ты будешь нужен? Что ты умеешь? А ничего! Ты умеешь только две вещи: воевать и умереть за Родину. Родины больше нету. За кого умирать собрался? А война у нас сейчас другая, своя, новая. Мы бизнес делаем. Не будем продавать товар мы, продаст кто-нибудь другой. Или ты хочешь отправить жену с детьми на паперть, побираться? Не хочешь. Знаю. Короче. Не дрейфь, Русик. Ты надежный человек. Преданный. Я тебя с детства знаю. Найти на твое место кого-то другого — та еще задачка. Так что работай. Просто работай, и будет тебя и счастье, и достаток. Все, давай. До связи.
Сумерки густели все сильнее, и свет фар их пятерки отчетливее проявлялся на дороге. По левую сторону темнела посадка, по правую развернулось сельскохозяйственное поле, засеянное молодой семечкой.
— Ты чего такой смурной? — Спросил Адам, подруливая пятеркой. — Чеченов боишься?
— Нет. Не боюсь.
— Тогда что?
Русик не ответил, а только отвернулся.
— Руслан, — вздохнул Адам. — Мы ж с тобой в одной лодке плывем. Че, ты? Расскажи товарищу, в чем дело. Работа у нас тяжелая, нервная. Не хочешь щас говорить, давай за рюмочкой, после того, как с мясуховскими встретимся. Во сколько там они нас звали?
— В десять. Сауна номер семь, — пробурчал Руслан.
— Ну вот. Отдохнем. Пропарим головы.
— Тебе не кажется это неправильным? — Вдруг решился Руслан.
— Что неправильным?
— Все это. Все, чем мы занимаемся.
Адам потемнел лицом, нахмурился, но ответил добродушно: