— Ты прости, дядь Сереж, — замялся молодой Ваня Ильин, — ты не подумай, я тебя с квартиры не выгоняю. Просто ко мне дружбан пришел. Он по делу. Не хочет лишних ушей.
Сергей Волков, подполковник КГБ в отставке хмуро засопел.
— Не ту дорожку ты выбрал, Вано, — сказал он парню, что прощался с ним в дверях квартиры.
Ваня Ильин был сыном одного старого покойного друга Волкова. Сергей знал его буквально с пеленок, и ему было горько, что Вано прибился к бандитам.
Подумать только, этот мальчишка ведь был когда-то пионером, отличником. В семье думали, что у парня большое будущее. А потом завершилась перестройка, развалилась страна, и теперь казалось, что мало у кого вообще было будущее.
Родители Вани умерли: мать от инсульта, а отец, год назад спился. Теперь Волков, считай, был самым близким человеком этому парню.
Волков был умен. Он понимал, что раз уж мальчишка влип в эту историю, так просто, нахрапом, его не вытащить. Все зналии, что стать бандитом не так уж сложно. Гораздо сложнее перестать им быть. И часто, обратный билет выдают только мертвецам. Вот Волков и не давил на Ваню.
Не давил он так же и потому, что устал. Казалось ему, что все, чему служил он всю жизнь, чему отдал собственное здоровье, рухнуло. Рухнула огромная и великая страна, которой он посвятил всего себя. В тот день, в день развала СССР, Волкову показалось, что рухнул и он сам. Отставка была лишь вопросом времени. Старик всей душой отвергал новое, отвергал самые мельчайшие изменения, что происходили в комитете госбезопасности. Новая страна, «новая» спецслужба. Старику больше не было там места. По крайней мере, бывшие коллеги настоятельно ему на это намекали. Особенно генерал Фомин.
— Опять ты за свое, дядь Сереж, — понизил голос Ваня. — Мы уже сто раз на эту тему говорили. Сейчас только так: хочешь жить, умей вертеться.
Волков тяжело вздохнул. Он почувствовал, что возражать у него нету сил.
— Береги себя, Вано, — только и сказал Волков.
Украдкой он глянул поверх плеча Вани. На кухне сидел крепкий молодой мужчина. Лысый, с массивной челюстью, он обратил на Волкова свой тяжелый взгляд.
— Вано! — Позвал мужчина. — Чего ты там копаешься? Щас этот припрется.
— Ладно, дядь Сереж. Пора мне. Я зайду, как будет время. Давай.
Ваня торопливо закрыл дверь перед носом Волкова. Старик нахмурил брови.
— М-да… — Проворчал он.
Волков чувствовал себя бессильным. Бессильным и бесполезным. Потому он понимал, что сделать сейчас ничего не может. Не сможет помочь Ване. Правда, иногда у Волкова промелькивала мысль, что собственное бессилие ему только кажется. Однако под натиском обстоятельств он гнал ее прочь. Старый особист уже давно не верил в себя. А также не знал он, что или, может быть, кто сможет эту веру ему вернуть.
Старик принялся медленно спускать по лестнице не первый этаж. Преодолев оба пролета, он вышел на улицу. Было свежо. Накрапывал мелкий дождик. Волков застегнул осеннее пальто до горла, придерживая шляпу, пошел по двору. Потом он сел на лавочку. Достав из внутреннего кармана трубку, посмотрел внутрь, под светом уличного фонаря. Постукал ею о лавку, чтобы выбить гарь.
Когда к подъезду подкатила машина, Волков напрягся. Совершенно автоматически старик стал наблюдать за подозрительной тачкой. Профдеформация. Ничего не поделать.
Когда из старенькой ауди девяностой модели вышел мужчина, Волков внимательно в него всмотрелся. Его характерная «подпрыгивающая» походка и телосложение показались Волкову знакомыми. Когда мужчина вошел в свет фонаря, висевшего над входом в подъезд, Волков нахмурил брови.
— Неронов? — не удивился, а заключил старый особист, — А ты тут чего забыл?
Худощавый Василий Неронов по прозвищу Нерон, огляделся, прежде чем войти внутрь, а потом торопливо исчез в темноте подъезда.
Когда в дверь постучали, Вано насторожился, но все же открыл ее.
— Здорова, Нерон, — расслабившись, сказал он приглушенно. — Проходи давай.
Василий вошел в маленькую хрущевку, осмотрелся. Кроме Вани, по прозвищу «Длинный», был тут еще один. Здоровяк Восьмёра сидел за столом. Нерон знал, что свое погоняло Восьмера получил, потому что потерял в одной драке сразу два пальца на правой руке. В рукопашной сошелся он с братком из Мясухи. А у последнего был нож. В тот день висевшие на коже пальцы Восьмеры ампутировали в больнице. Мясуховского же и вовсе не нашли. Оба братка, с которыми приехал встретиться Нерон, были из Черемушкинских. И у них с Васей имелся один занятный договор. Договор, которого братки не выполнили.