Срочно надо гнать из головы всю эту пошлость.
— Рукой поработай.
— Ч-что?
— Нет, к члену своему я тебя подпушу только после того, как сходишь на маникюр и там тебе отрежут все лишнее, — заставляю Офелию обхватить мочалку и притягиваю ее сжатый кулак к своей груди. — Это не так уж и сложно. Будь поласковее, девочка, и, возможно, я забуду о своей едва не разбитой голове и исцарапанной пояснице.
Я начинаю склоняться к тому, что у Аси реально никого не было. Ну не может девочка даже с самым скудным опытом так смотреть на голого мужика.
— Смелее, — подталкиваю ее к активным действиям.
— А я правда вам что-то повредила?..
— Хочешь посмотреть на мою задницу?
Еще немного, и она реально взорвется от стыда и смущения. Щеки уж точно.
Отбираю у Офелии мочалку и развожу ее руки в стороны. Смотрю на грудь, спускаюсь взглядом по впалому животу с аккуратным пупком. Говорю себе, что так делать нельзя, но оторваться от этой малышки все равно не могу.
Совесть, вернее то, что от нее осталось, летит к дьяволу.
— Вы со всеми так себя ведете? — она ежится под моим взглядом.
— Как?
— Нагло.
— Давай откровенно, Офелия. Мало каким женщинам в современном мире нравятся тюфяки, которые что-то там мямлят себе под нос.
— Но и изнасилования нам тоже не нравятся!..
— А я разве засунул в тебя член? — усмехнувшись, перехватываю ее тонкие запястья одной своей лапой и обвожу большим пальцем маленький розовый сосок.
Надо взять себя в руки. Причем срочно. Но я ощущаю нестерпимое желание прикоснуться к этой девочке, поэтому склоняюсь к ее лицу и накрываю пухлые приоткрытые губы своими.
Втягиваю нижнюю в рот, толкаю язык между зубов Аси. Она стонет что-то нечленораздельное, пытается мотать головой, но с моей рукой на хрупкой шейке делать это крайне сложно.
Представляю, как бросаю ее на кровать и раздвигаю стройные ножки. Как она выгибается, когда я начинаю медленно растягивать ее своим членом, как стонет и продолжает расписывать спину, только теперь уже от удовольствия.
Это, мать вашу, какая-то разбитая реальность, в которой я хочу девчонку до такой степени, что яйца могут лопнуть в любой момент.
— Беги, трусишка, — выдыхаю ей на ухо, заодно царапая зубами мочку. — В комнате меня жди. Если я тебя там не увижу, выдеру на том же месте, где поймаю.
Чудо сверкает голой задницей, удирая от меня на всех порах.
Не удивлюсь, если все-таки придушит ночью, а на утро всем скажет, что так и было.
Упираюсь кулаком левой руки в стену, другим обхватываю член, который никак не может упасть. Докатился, блядь. Дрочу, как пацан, представляя голую Асю с ее идеальными маленькими сиськами перед собой.
Уже клиника какая-то.
Вернусь в город, сразу же дерну Соню к себе на всю ночь. Иначе я точно зажму Офелию в темном углу во время работы, сорву с ее задницы форменные шортики, которые лично мне больше напоминают трусы, и поимею так, что ноги свести не сможет.
Нет, если она принесет в ментовку заявление на меня, я конечно же смогу отмазаться, но вот упускать эту девочку пока не хочется.
Выхожу из душа, успев натянуть чистые трусы. Без них мне в кровать нельзя. Утром проснусь с мелкой стервозиной под боком, препятствий никаких не будет — а у меня стояк и острое желание разложить ее под собой.
Трусы тоже не особо сильная преграда, но хоть что-то.
— Странно, — тяну, заметив послушную девочку стоящей возле окна. — Почему никуда не ускакала?
— Так вы же сказали…
— Ася, блять, прекрати уже мне выкать. Не хочу тебе постоянно угрожать, но на тебя только это и работает.
— А можно меня просто отпустить к племяннице? — она неловко переминается с ноги на ногу.
Ладно, одетая уже. Но вообще-то я предполагал, что она влезет в мою футболку.
— Ты в этом спать собираешься? Ребенок старался, по квартире бегал в поисках твоих вещей. Явно же в сумке должна быть какая-нибудь твоя милая пижамка.
— Мне в этом удобнее, — недовольно поджимает губы.
— Что не так с остальными вещами?
— Я не буду вам отвечать.
— Мне самому проверить? Но имей в виду, я начну разглядывать твои трусики.
— Вы что, фетишист?
— Мазохист, учитывая тот факт, что вместо расслабляющего секса трачу с тобой время на какие-то глупые разговоры. Переодевайся, Ася, я настаиваю.
Через пять минут ожиданий я понимаю, почему Офелия так протестовала против своей привычной одежды для сна.