— Доброе утро, — он ответил не сразу, пришлось прочистить горло.
Больше ничего не сказал. Просто тупо смотрел на нее и пытался понять, что стало причиной таких разительных перемен в этой, без сомнения, самой дорогой для него женщине.
Не может быть, чтоб это все было из-за него. Он отказывался верить в это. Не мог он ее сломать. Не мог.
Она пережила смерть своего мужа и не сломалась, а она его любила, он точно знал.
А между самим Максом и Соней чувство только начало зарождаться, когда он ушел. Хотя, возможно, — он ведь как только закрыл за собой дверь этой квартиры, понял, что натворил, что надо вернуться, стать на колени и молить о прощении. А лучше уйти, купить кольцо, и вернувшись, заставить ее согласиться выйти за дурака замуж.
Ничего из этого он не сделал.
У нее, наверное, все тоже было серьезно. Тоже в крови. В сердце.
Вспомнил то утро, когда был беспомощным, немощным. Вспомнил ее глаза, полные слез и боли за него.
У нее должен быть муж, который сможет каждый день носить ее на руках, заниматься с ней любовью без проблем и перерыва. Дарить ей удовольствие. А не обременять, маячившим на горизонте, инвалидным креслом.
А сейчас, смотря в ее мертвые, без каких-либо эмоций глаза, он боялся спросить, что с ней случилось и не виноват ли в этом он сам?!
Потому что, если так, то она его не простит. Как он может надеяться на ее прощение, если сам это сделать не сможет?
***
Соня отвернулась от мужчины, посмотрела на идущий снег за окном, сделала еще глоток зеленого чая. Вкусного, кстати, никогда бы не подумала, что этот «силос» будет ей нравиться. Терпкий вкус, интересный запах скошенной травы, мята. Вкусно же, спасибо Сереже за то, что заставил попробовать.
— Завтрак на столе, дверь за собой захлопнешь, а мне уже пора.
Она взглянула на часы: без пятнадцати девять, у нее как раз есть время, чтобы заскочить в офис, проверить как идет подготовка свидетельницы по делу, и успеть на кладбище вовремя. И цветы еще надо купить не забыть.
Максим смотрел на нее так, будто и не узнавал совсем.
А если так, какого черта он вообще к ней приперся ночью? Пьяный, еле стоящий на ногах.
Она только уснула, даже снилось что-то, как вдруг звонок в дверь согнал сонную марь.
А там он, — мужчина, который, так и продолжал жить в ее сердце, мыслях, душе. Мужчина, которого она звала на помощь, по ночам рыдая в подушку. Мужчина, имя которого кричала во сне, а потом просыпалась и закрывала рот руками, кусала губы до крови.
Максим Золотарев был тем, кто смог бы вытащить ее со дна отчаянья и горя.
Он был ей нужен. Жизненно необходим. Нужен, как воздух, как вода. Она цеплялась мыслями за него, чтобы окончательно не сойти с ума, хоть и понимала, что ведет себя глупо и неразумно, по-детски ждет чуда.
Но ей это было нужно.
Соня в какой-то момент стала главой семьи, надеждой еще двоих людей, потерявших все. Им она была нужна здравомыслящей, вменяемой и сильной.
А ей самой нужна была хоть какая-то опора в этом мире.
Поэтому, она цеплялась за мысли и воспоминания о нем.
Как они познакомились.
У Вики в кабинете. Соня ее на обед пришла вытащить, а там молодой привлекательный мужчина с потрясающим взглядом.
Они посмотрели друг другу в глаза и пропали разом.
Первый ужин вместе.
В дорогущем ресторане. Они ощущали себя не на своем месте. И, не сговариваясь ушли, не дождавшись десерта.
Десерт был у нее дома. В ее кровати.
Самый вкусный и нежный.
Первое касание губ, робкое и трепетное, нежное. А потом страстное, собственническое, бесстыдное касание языка.
Его руки на ее теле. Властные, жесткие.
Ее губы на его коже. Его терпкий и чуть соленый вкус у нее во рту, на ее языке, губах.
Первое проникновение. Болезненное, но нереально приятное.
Совместное утро.
Неспешный секс на грани сна и яви. Ошеломительный оргазм и осознание, что они не предохранялись. Вылетело из головы.
Неловкость из-за этого. А потом завтрак. И снова они вместе. На столе. И никакой неловкости.
Подаренный кактус и свечи с апельсиновым запахом.
Много-много дней рядом и вместе.
Она рассказала ему про мужа. Про то, как молодой парень сгорел за пару месяцев. Рак.
Он рассказал про аварию, про травму.
Соня рассказала о семье. О своем настоящем отце, сводном младшем брате. Об отчиме и маме, и младшей капризной сестре подросткового возраста.
Максим нехотя признался, что семья его не поддерживала, а он и не стремился никогда. У него была сестра и бабушка.
Несколько месяцев счастья. Веры, что вот оно… нашла, дождалась и теперь все будет хорошо.
Сережа с мамой просят устроить ужин, познакомить с мужчиной, чье имя постоянно не сходит с ее губ. И Соня соглашается.
Правда, Максим не слишком рад, но тоже дает добро.
И когда наступает час «Х», не приходит. С утра не берет телефон, Вика говорит, что брат работает. А Соня в панике, боится за него.
Вспоминается то утро, когда он проснулся и не чувствовал ног. И от страха тошнота подкатывает к горлу. Спина покрывается холодным потом, а руки дрожат.
Соня молится Богу, чтобы с ним все было в порядке. И плевать уже на родителей, что очень неодобрительно поглядывают на время, — Максим опаздывал на час.
Сережа психанул, забрал маму и Эльку, уехали домой.
Соня осталась одна в компании приготовленной красной рыбы и ощущением, что случилось что-то страшное.
Максим приехал ночью. Пьяный.
И ее понесло.
Глупая ссора. Много лишних слов и обвинений.
«Я не хочу знать твою семью. Мне это не нужно.»
«Макс, для меня — это важно, понимаешь. Они моя семья и ты тоже… или… ты испугался? Это была просто встреча с родителями, чтобы они знали, с кем я живу…»
«Я здесь не живу, у меня свой дом есть. Ты не маленькая девочка, чтоб перед родителями отчитываться…»
«Боже…, откуда такие мысли? Это просто встреча, я же не просила тебя на мне жениться…»
«А я и не собирался…»
«Давай успокоимся и поговорим утром, пожалуйста…»
«Извини, это было ошибкой, не стоило давать тебе надежду на что-то большее. Я ухожу…»
Вот и все. Вся их история уместится на одном альбомном листе.
А все, что у нее в душе потом творилось…, слов она найти не смогла. Это она — то, адвокат, не смогла найти правильных слов?
Но эти воспоминания держали ее на плаву. Не давали утонуть в пучине боли потери, отчаянья.
И она вцепилась за них, чтоб хоть немного ощущать себя живой.
А сейчас смотрела на Максима и понимала, что никакие воспоминания не заменят его прикосновений, его тепла, и того, что она так страстно хотела, чтобы он ее любил, хотя бы капельку, немножко, — ей бы хватило, она бы знала это и смогла бы дальше жить, бороться.
Только Максиму она была не нужна, он отлично показал это.
Не ясно с какого хрена он сейчас сидит на ее диване. Смотрит на нее так, будто она самое важное, что есть в его жизни.
Соня посмотрела на часы.
Пять минут, и она выходит.
Прошла на кухню, услышала злые чертыханья Макса сквозь зубы. Ему больно, спина. Но молчит, никогда не признается в своей слабости.
Поставила пустую чашку в посудомойку. Проверила еду на столе, еще горячая. Подошла к шкафчику с таблетками, поискала глазами обезболивающее.
Достала таблетки, выдавила сразу две из блистера, положила их на стол. В стакан воды налила и поставила тот рядом с таблетками.
В ванной зашумела вода. Отлично.
Скоро она снова останется одна. Прекрасно.
Пора уже прощаться с прошлым. Забыть. Отпустить. И жить дальше.
Соня прощается с ним так, как нужно.
Вкусный завтрак, кофе. Пару минут смотрела на то, как он безмятежно спит.
Можно уже уходить, но ноги приросли к полу, тело не слушалось. Хочется увидеть его еще раз. С капельками холодной воды на шее, чуть бледной кожей, потому, что умывался ледяной водой.
Сердце рвалось на части в очередной раз и боль уже была почти привычной.
Заставила себя сдвинуться с места.
Прошла в прихожую.
Достала обувь, шубу, шарф.
Подкрасила губы, капнула духами на шею и запястья. Постаралась улыбнуться себе, — не вышло. И хрен с этой улыбкой.
Оделась.
Бросила в последний раз взгляд в зеркало и увидела его глаза. Отчаянные. Умоляющие.
Отвернулась, и вышла за дверь.
Со своим прошлым она уже попрощалась.
***
Максим так и не сказал ей ничего.
Соня просто ушла, хлопнула дверью тихо, молча. Только посмотрела на него. Простилась.
Этим утром она его отпустила, он это прочувствовал. Душа стала пустой. Соня простилась с прошлым, вынесла для себя новый урок. Перешагнула через него и собралась жить дальше, двигаться в будущее.
Макс прошел на кухню. Посмотрел на завтрак. Чашка горячего черного кофе. Таблетки и стакан с водой.
Все бы ничего, но она слишком сильно изменилась.
Соня всегда завтракала плотно: гарнир, мясо, овощи и сладкое к кофе. У нее был бешеный график и поесть нормально удавалось только утром, поэтому с утра привыкла есть на целый день.
И для него готовила только то, что ела сама, Максим не возражал.
А теперь смотрел на овсяную кашу на молоке, фрукты, и не мог понять. Что, бл*дь, происходит? Она заболела? У нее диета? Что с ней творится? И ведь умчалась на целый день, он уверен, и до вечера позднего не сможет поесть.
Понятно, почему худая такая. Вопрос только: это специально так или случилось что-то, из-за чего она не может есть и нормально спать?
Вернулся в гостиную, заправил диван.
Не удержался. Заглянул в ее спальню и застыл, наткнувшись взглядом на фотографию в рамочке, стоявшую на тумбочке возле изголовья кровати, с правой стороны. С ее стороны.
Фотография ее мамы в светлой рамке, с черной лентой в нижнем левом углу. А рядом кольцо… Максим помнил, Соня рассказывала, что это кольцо ее отец подарил ее матери, когда она родила Соню.
Сердце застыло, перестало биться.
Ее мама умерла.
Соня потеряла очень важного и дорогого человека. Самого родного и любимого. Свою маму.
А он… паскуда… об этом не знал.
Ушел. Оставил. Вычеркнул.
Сам себя убеждал, что так лучше, что он ее любит и ее ждет счастье впереди, но без него.
Идиот. Предатель. Она, может, и не считает так. Но это правда — он ее предал тем, что, когда она нуждалась в нем, его рядом не было.
Максим сел на кровать и уставился взглядом на фотографию.
— Что мне теперь делать, Тамара Ивановна? Как ей помочь?
Вопрос к сожалению, остался без ответа.
А сам Максим остался в квартире с твердым желанием больше никогда отсюда не уходить.