Выбрать главу

В жизни Бориса Смоленского было не так много дат — от рождения до гибели прошло всего двадцать лет. Эти даты — отражение истории в судьбе человека. У него не было времени для эпических размышлений, стихи стали единственно возможным концентрированным выражением того, чем он жил. В России надо жить долго. История редко бывала милостива к человеку, редко позволяла осуществить свое предназначение. Борису Смоленскому не суждена была долгая жизнь, но был дан талант поэтического высказывания.

При жизни поэта его стихи не были напечатаны, хотя Тихонов и Антокольский отзывались о них очень доброжелательно. В 60-е и 70-е годы стихи Бориса Смоленского печатались неоднократно в сборниках погибших поэтов, тех, кто ушел «недолюбив, недосказав». В Антологии русской поэзии «Строфы века» Е. Евтушенко писал:

«При жизни Борис Смоленский не печатался, однако учил испанский язык, переводил Лорку — и явно хотел стать настоящим писателем. 16 ноября 1941 года он погиб в бою, и фронтовые его стихи, упоминаемые в письмах к близким, погибли вместе с ним».

В свои двадцать лет Борис Смоленский был удивительно взрослым, духовно богатым человеком. То, что он не успел пережить, было воплощено в стихе — такова сила поэтического слова и лирического чувства. Может быть, во многих случаях воображение дорисовывало то, что должно было быть пережито в реальности. Он был из тех, кто, по словам Вяземского, «и жить торопится, и чувствовать спешит». Первые строчки любовной лирики появились у поэта в восемнадцать лет:

(…) Я так люблю тебя такой — Спокойной, ласковой, простой… Прохладный блик от лампы лег, Дрожа, как мотылек, На выпуклый и чистый лоб, На светлый завиток. В углах у глаз теней покой… Я так люблю тебя такой! (…)
1939

Энергией восемнадцатилетнего дышат строфы с описанием стихосложения по Смоленскому:

Пусть для стихов, стишонок и стишат Услужливо уже отлиты строфы — Анапесты мешают мне дышать, А проза — необъятней катастрофы…
Так в путь. Рвани со злобой воротник, Но версты не приносят упоенья, А поезд отбивает тактовик, Неровный, как твое сердцебиенье.
1939

Смоленский знал и любил прозу Грина, стихи Багрицкого и Светлова, но к числу подражателей его отнести нельзя, он, скорее, продолжатель, развивающий тему и делающий это с энтузиазмом талантливого юноши-поэта, разомкнувшего рамки обыденности. Он знал толк в словесной игре и красоте стиха и был лириком едва ли не классической складки.

Приведем в качестве примера стихотворение «Лунная соната», где, кажется, все, от движения мысли до мелодики и лексики, предусмотрено и развито с одной целью — адекватно, стиховыми средствами передать музыкальное впечатление:

Через комнату, где твои пальцы          на клавишах лунных, Через белый балкон в тишину          кипарисных аллей Улетает соната к сиянию          синей латуни, Где на лунных волнах          отражается сон кораблей.
Жарко шепчет прибой голубой,          замирает стаккато. Над заливом, залитым луной,          и на черной гряде Тени шхун колыханьем вторят          переливам сонаты, И задумчивый месяц качает          узор на воде. (…)
Над заливом вдали пролились          переливы рояля, У залива вдали тополя          под венцом голубым. А соната плывет, побледневшие          звезды печаля, Над листвой, над горами, над морем,          над миром ночным.

Нужно было очень любить жизнь, чтобы шутить в те суровые годы, и это удавалось поэту. В шуточном стихотворении «Фонари созревают к ночи» мастерски использована звукопись: