— Не должна ты быть с ним, если между вами и дальше будут вот такие тайны, — в тон мне произносит парень, спасший меня от преследователей. — Ты едешь с незнакомым мужчиной за город втайне от человека, с которым хочешь связать свою жизнь.
— Что ты делаешь, Дэниел? – непонимающе спрашиваю его. — Заставляешь меня бросить моего жениха?
— Я работаю твоим личным психологом, детка, — с улыбкой изрекает. — И пытаюсь вложить в твой мозг правильные мысли, зная, как всё вокруг туманит и отравляет твой мозг сейчас.
— Ты на что-то намекаешь? – прищурившись, задаю ему вопрос.
— Да, — безразлично кивает. – На твою беременность, детка. И не только… Но ты не расстраивайся. Теперь у тебя есть я, а значит, всевидящее око и чистые мозги.
Глава 5
— Подождёшь меня здесь? – интересуюсь у Дэниела, с некоторым страхом смотря в окно на бывший дом Райнера, где я летала и падала одновременно. – Я постараюсь быстро, — тяну и, открыв дверцу, выхожу из машины, понимая, что если не сделаю это сейчас, то, возможно, и не выйду. И вовсе не потому, что боюсь этого двухэтажного здания, а потому что боюсь вспомнить те чувства, что испытывала рядом с собственным мучителем и попытаюсь его спасти.
Маленькими, но решительными шагами иду к особняку, поднимаюсь по уличной лестнице и сталкиваюсь с первой преградой, в виде запечатанной и закрытой на замок дверью. И если с первым я могу справиться легко, сорвав клейкую ленту, то со второй проблемой справиться сложнее. Во-первых, у меня нет отмычек, и я не умею ими пользоваться, во-вторых, хоть ещё и не очень большой, но выпирающий животик мешает нагнуться.
— Чёрт, — выдыхаю и зло вздыхаю, запыхтев на дверь так, как будто испугавшись моего рыка, она откроется сама.
— Отойди, детка, — слышу голос своего попутчика.
А после он мягко меня отстраняет и, достав из своего кармана прямоугольный чёрный предмет, включает на нём фонарик, светит в замочную скважину. Затем из прямоугольного девайса вылезает отмычка нужного размера. Поковырявшись в замке, Дэниелу удаётся открыть дверь, потратив на это несколько минут.
– Вот так, — заключает он, нажав на дверную ручку, приглашающе отворив дверь. – Прошу вас, мисс. Чувствуйте себя как дома.
— Спасибо, — подозрительно прищурившись, отвечаю, но всё же вхожу. – Где этому учат? – спрашиваю его, решив побольше узнать о парне, которому доверилась и с которым сейчас нахожусь один на один. – Судя по твоей тачке, ты не из бедных парней. Но столь профессиональное использование отмычек… Кто ты, парень?
— Детка, а как, по твоему мнению, я заработал на эту тачку? – удивлённо переспрашивает. – У меня, конечно, богатый батя, но у него своя семья. Я ему так… Что есть, что нет. Всего в жизни сам добиваюсь, за что отец меня и уважает. Всё своим трудом, умом и ручками, — поднимает последние, демонстрируя мне свои ладони. – Ты расслабься. Я своих не обижаю, если они меня не трогают.
— А мама твоя? — спрашиваю его, проходя в гостиную, где почти всё перевёрнуто и покрыто внушительным слоем пыли.
— Допрос? – уточняет, поигрывая бровями. — Всё же решила со мной замутить? – заигрывающе толкает вбок. — И сразу по родственникам? Умно… умно… — тянет и неожиданно начинает смеяться. — Всё, делай то зачем пришла сюда, а я поищу бабло.
— Тут вряд ли будут деньги, — говорю ему, смотря на погром, который обвожу рукой, продолжив: — Полиция всё вычистила, когда был обыск. Всё перевернула и, думаю, нашла все денежные тайники.
— Менты — это жадные до бабок крысы, но даже они не могут найти все заначки, — злостно проговаривает. — Поверь, я знаю об этом точно.
— Хорошо, иди, — соглашаюсь.
— Делиться с тобой, детка, не собираюсь, — проговаривает, поднимаясь по лестнице. – Только, если замутим, а так даже не рассчитывай.
— Хорошо. Значит, придётся нам «замутить», — кричу ему и начинаю обыскивать гостиную.
Поначалу поиск не даёт никакого результата, и я даже сдаюсь, устало упав на диван, где когда-то сидела в объятиях Райнера, в комнате, где впервые заключила с мужчиной сделку. Там, где думала, что умру, но в итоге испытала что-то похоже на любовь. Вру. Где я испытала любовь. Трудно в этом признаваться, но это именно так.
Порой мне кажется, что это стокгольмский синдром и я, как жертва, привязалась к агрессору, мечтающему меня уничтожить или унизить. Но в то же время я вспоминаю то, как Райнер убил ради меня, потом заботился, пока я болела, и путаюсь в себе окончательно. Я не хочу его любить и ищу себе оправдания. Только вот я не настолько глупа, чтобы отрицать очевидное.