Глава 5
После долгого разговора по душам с подругой и затянувшихся посиделок с чаем, Дуне стало гораздо легче. Поплакали, посмеялись, построили планы на будущее. И стало легче. Дуне ситуация уже не казалась ужасной. Можно жить дальше.
Аня, что вполне ожидаемо для Дуни, не уехала домой. Осталась, не спрашивая разрешения. И девушка была за это признательна подруге. Находиться в одиночестве Дуня уже не могла. А болтовня Анютки отвлекала от тяжелых мыслей и воспоминаний. К тому же Аньке было легче уступить, чем спорить с ней.
Прошло четыре дня, а, казалось, будто промчалась вечность. Всего однажды девушке приснился кошмар, в котором Ирбис довел начатое до конца. И в ту ночь Дуня проснулась от собственного крика, перепугав Анюту.
На пятый день подруга вернулась домой, а Дуня – вышла на работу.
Привычная рутина помогла отвлечься. И все, кажется, начало налаживаться. Анюта перестала звонить и слать сообщения по сто раз в день. Да и сама Дуня вновь начала улыбаться.
Все, кажется, стало, как и прежде.
Вот только подсознательный страх перед черными тонированными автомобилями, как и перед широкоплечими мужчинами никуда не делся. Однако приходилось пересиливать себя, выходить из квартиры, ходить в магазин, бегать в парке.
А еще ей казалось, будто за ней следят. Будто кто-то постоянно изучает ее пристальным взором.
Нет, не Ирбис. Взгляд Георгия Матвеевича, наверное, Дуня ни с чьим никогда не спутает. С ним – все иначе.
А здесь…. Кто-то незнакомый и не очень приятный.
Дуня «засекла» компанию во время утренней пробежки. Пришлось сократить дистанцию и сразу же вернуться домой. Из окна квартиры девушка отчетливо увидела, как незнакомец остановился возле подъезда, осмотрелся, словно ждал кого-то. А после – сел в подъехавшую машину.
Что это было? Привет от Ирбиса? Но Дуня не видела этого человека прежде. Разумеется, девушка и всех людей Ирбиса не рассматривала. Однако внутренний голос настойчиво шептал о том, что этот мужчина – чужак.
Короткова не стала рисковать, а потому больше не бегала в парке. Следующие несколько дней пролетели незаметно. Чувство тревоги ослабло. Больше незнакомцев Дуня рядом с собой не видела. Как и людей Георгия Матвеевича.
Пока однажды после рабочего дня не зашла в ближайший супермаркет. Загрузив полный пакет продуктов, девушка торопливо шла домой. Не темно совсем, да и вокруг – тьма прохожих. И дверь родного подъезда уже была очень близко, когда кто-то преградил Дуне путь.
– Добрый вечер, – раздалось очень близко, а Дуня вздрогнула от сиплого и прокуренного голоса незнакомого мужчины средних лет.
Девушка молчала. Вскинув глаза, смотрела на морщинистое лицо и цепкие полупрозрачные серые глаза. Странный взгляд, холодный и чужой. Но что-то было знакомое в нем.
– Жаль, что при таких обстоятельствах встречаемся… дочка, – усмехнулся мужчина.
Дуня продолжала молча смотреть на … отца. А в душе – ничего, пустота. Чужой перед ней человек.
– И даже в дом не позовешь? – продолжил говорить Коротков.
– Что вам нужно? – ответила вопросом на вопрос.
– Зайдем в дом, Евдокия, мне светиться здесь резона нет, – оглянувшись, произнес мужчина. – Не так я представлял нашу встречу, дочка.
– А я ее вообще никак не представляла, – негромко прошептала Дуня, но в подъезд вошла.
Отец последовал за ней. Прежде, чем закрыть дверь, мужчина бросил взор на улицу, словно проверял, следит ли кто.
Дуня тряхнула головой. Нет, наверное, она сходит с ума. Или уже сошла.
Разговор с родителем не клеился. Дуня вскипятила чайник, но не торопилась угощать дорогого гостя. Ждала, когда отец первым начнет разговор. Чувствовала, что не просто так он заявился к ней, спустя двадцать три года.
Не ошиблась.
– Говорят, что тебя держали у Ирбиса, – произнес мужчина.
Гость бродил по комнате, рассматривал фотографии в рамках, корешки книг на полках, мелкие безделушки, которыми Дуня украсила квартиру. Многое досталось девушке от мамы, и каждая вещица имела свое значение и место в сердце Дуни.
– Не обижали? – допытывался отец.
– Послушайте, я устала, хочу отдохнуть, рано утром мне на работу, – нетерпеливо произнесла Дуня. – Можете говорить ближе к делу?
– Лады, – кивнул отец. – Не признаешь, значит, папку? А я, между прочим, мамку твою отговорил от аборта.
– Премного благодарна, – усмехнулась девушка. – Вы пришли, чтобы сказать именно это?