Водила притормозил, Седой опустил стекло:
— Мы на поступление. Привезли вам бойца.
— Фамилия? — держал тот в руках планшет, всё время вытирая от дождевых капель.
— Каттани.
Сотрудник сверил по базе и кивнул:
— Проезжайте.
Седой закрыл окно, и мы проехали за ворота, заехав на образованную стоянку из куч автомобилей. Было людно. И на парковке и на вытоптанной лужайке перед главным входом в здание. Толпа по меньше мере из нескольких сотен человек. Молодые парни и девушки. Все с сумками удивлённо озирались по сторонам.
— Ну что, удачи, господин, — хмыкнул Седой.
— И тебе не хворать, — ответил я и вылез из машины вслед за Боббом и Робом.
И сразу промок. Тонкая белая рубашка прилипла к спине, отчего я сразу замёрз.
Бобб достал из багажника мою небольшую сумку, в которой, судя по весу, едва ли была пара носков. Роб кивнул:
— Удачи, господин Брюс.
Качки сели во внедорожник, и тот поехал в сторону ворот, на выезд из территории.
А я повернулся ко главному входу этой убогой академии. На пороге показались два офицера в прозрачных дождевиках, по которым стекали капли. У одного повязка на правом глазу, у другого шрам на левой щеке.
— НОВОБРАНЦЫ! — гаркнул одноглазый.
Молодёжь уставилась на копов. Разговоры стихли. Но не надолго. Через несколько секунд галдёж продолжился и все продолжили общение.
Бах! Бах!
— Арх! Моя нога! — упал один из пацанчиков на землю, ухватившись за лодыжку. — Нога-а-а!
— Заткнись, или я продырявлю тебе башку! — рыкнул мужик со шрамом. — Нарушение дисциплины карается болью! Запомните это правило! А теперь за перекличку, курсантики…
Глава 3
— ЖИВО ПОСТРОИЛИСЬ! — загорланил одноглазый.
Охренеть, у них здесь нравы. Всадить пулю? Жёстче чем в армии или тюрьме.
Новобранцы мигом позакрывали рты и выстроились в кривое подобие строя. Слева от меня встала девчонка с каштановыми волосами, одетая в промокшую серую ветровку с вышитым пауком на плече, справа — высокий и очень широкий парень в цветастой рубашке, словно только прилетевший с Гавайских островов. А может, и правда, его прямо с самолёта и сюда? В академию?
Дождь сменил гнев на милость — теперь лило не как из ведра, но мелкие холодные капли, летящие в морду, продолжали раздражать. Вот бы дождевик, как у копов. А ещё покурить. Да. Всё-таки никотиновая зависимость чувствовалась в новом теле. Я окинул наш строй взглядом. Странно. Тут и парни и девушки. Неужели будем служить все вместе?
— Кто-то желает обсудить произошедшее? — мужик со шрамом подул в ствол револьвера, выдувая дым. — А? Не слышу? Это правильно. В барабане ещё восемь пуль, и я радостью выпущу их на волю.
Одноглазый, тем временем, спустился с потрёпанных жизнью каменных ступеней, вступил на мокрую траву и подошёл к подстреленному парнишке. Присев на корточки, довольно громко рявкнул:
— Раненый на территории академии?! Правилами запрещено! Наряд вне очереди, новобранец! — он поднялся и, отвернувшись, вяло добавил. — Как встанешь на ноги, естественно.
Тот, в джинсах и свитере, держась за лодыжку, катался от боли и стонал:
— Помогите… мх… моя нога…
— Ты и ты! — одноглазый ткнул пальцем в строй. — Тащите его в госпиталь!
Один из лейтенантов, присутствующих на вступительной церемонии, как и остальной офицерский состав, тихо обратился к другому:
— А у нас есть госпиталь?
— Забыл? — так же тихо ответил другой. — В прошлом году после поножовщины первокурсников и ввели. На первом этаже за буфетом.
— Точно… Та каморка за буфетом… В первый раз подумал там сортир…
Новобранцы, которым было приказано отнести раненого, подошли к бедняге, подхватили за руки и за ноги. Выглядело нелепо, но главное, чтобы дотащили.
— Это-о… Мистер, — сглотнул пухлощёкий новичок, держа раненого за туфли. — А где этот… лазарет?
— Ты кажется не понял, курсант! — угрожающе рыкнул одноглазый и начал орать так, что пухляш едва не сел на землю. — Когда я что-то говорю! Ты обязан отвечать «Есть, сержант!» и мигом выполнять приказ! Уяснил?!
— Есть, сержант! — толстяк чувствовал себя нелепо. Щёки покраснели. На него пялились сотни глаз. Стыдоба. Ещё столько девчонок…
— Не «есть», а «так точно!», дубина! А теперь живо тащите товарища в госпиталь! Или он умрёт от кровопотери! Бегом! БЕГОМ! — одноглазый поглядел, как новички потащили раненого в открытые двери казармы, после повернулся ко всему строю: