— Это ищешь? — шёпотом спросил стоявший рядом Падре и показал мне блеснувший кусок металла.
— Чё за херня…? — возмутился я так же тихо. — Этого не было в плане.
Тот улыбнулся. Такой странной улыбкой. Я взглянул на Большого Быка. Коппера. И всё осознал…
— Смотрите на него! — усмехнулся Большой Бык, сбросив все маски. — Кажется, до тебя дошло, друг?!
Он засмеялся. Вместе с ним Падре. Коппер виновато отводил взгляд. Умника я не видел. И если часть наблюдателей не понимали: что происходит, то дон Грасси не сдерживался в надменном смехе. Хохотал так, что щёки дрожали. Из глаз бежали слёзы:
— Твой план не удался, Змей! — прохрипел он, вытер глаза и захихикал ещё громче. — Лучший вор, говоришь?! А попался, как какой-то сосунок!
Он откинулся на спинку стула, тяжело дыша.
— Предатели. — прошептал я, не в силах в это поверить.
А может, это всё уловка? Мои ребята не могли меня предать, когда мы через столькое прошли!
— Коппер, скажи что-нибудь, — сглотнул я.
Но тот, не оборачиваясь, едва слышно ответил:
— Прости.
Я замер. Не хотелось ни дышать, ни говорить. Мои друзья. Мои братья кинули меня. И жить мне осталось несколько секунд. Новость такая внезапная, что я даже не успел её обдумать.
— Пустить ток! — приказал Большой Бык.
Умник поправил длинную резиновую перчатку и, взявшись за рубильник, дёрнул вниз.
Всё вокруг скрылось в ярком свете. Я слышал смех, под который меня провожали на тот свет… но вместо света почему-то показалась тьма.
Вернее, темнота. Да. Так темно. А ещё болит голова и тошнит. Кто-то трогает мой нос? Что происходит?
Открыл глаза, и тут же зажмурил их. От яркого луча стало ещё хуже, глаза будто выдавливало изнутри. Как с похмелья, только в разы неприятней. Не пил лет двадцать, но всё ещё помню это состояние. И почему мокрый правый рукав и нога? Я что, лежал в луже?
Открыл глаза снова, но уже помедленней. Так мутно. Почесав ресницы и проморгавшись, сфокусировал зрение.
Чёрный грязный кот посмотрел на меня жёлтыми глазами и обнюхал ещё раз.
— Выглядишь ещё хуже, чем я, старина.
— С каких пор коты говорят, — простонал я, чувствуя, как трещит башка. — Да и какое тебе дело, как я выгляжу?
— Да я здесь.
Кот сбежал, юркнув за бак с мусором. А возле этого бака сидел бомж в ободранных штанах и почему-то в новеньком красном пиджаке на голое тело.
— Думал, ты сдох, — равнодушно сказал он. — Я бы точно от такого помер.
Он указал грязной рукой на лежавшую рядом со мной треснутую биту. Это ей мне по башке дали? Похоже на то. Голова будто на две части треснула. Я потрогал затылок и посмотрел на пальцы. Кровь. Нихренова мне вдарили. Ещё и пинали, судя по следам подошв на когда-то белой рубашке. Выходит, меня вырубили, отпинали, после чего оставили валяться в грязной луже подворотни.
Нет! Стоять! Я же сдох! Меня приковали к электрическому стулу и поджарили!
Мысль появилась настолько внезапно, что мне даже стало легче. Я медленно поднялся, борясь с головокружением. Опёрся рукой сначала о мусорный бак, затем кирпичную стену. За ней доносилось ритмичное туц-туц-туц, как в ночных клубах. Похоже, в этом здании ночное заведение. А я в проулке с обратной стороны. Как же несёт помойкой, оно и понятно, мусорные баки переполнены. Но хуже всего вонь в моей пасти. Я что, курил и пил? Бред. Завязал же много лет назад! Для моей деятельности вредные привычки опасны.
Так, надо всё продумать. Как я оказался здесь?
— Паренёк, ты бы поберёг себя, — пробурчал тот самый мужик в красном пиджаке.
— Ага. Спасибо… — ответил через сухое горло, ещё и таким хриплым голосом, будто не своим.
В штанах что-то завибрировало. Раздался неприятный треск звонка, от которого замутило сильнее. Я полез в карман, но мои пальцы, всегда тонкие и ловкие, вдруг стали неуклюжими и неумелыми. С трудом протиснувшись в узкий карман джинс, нащупал коробочку, которая издавала этот адский писк. Вынул. На маленьком экранчике горели какие-то символы. И что дальше? Я попытался её раскрыть, решив, что это старая раскладушка, но телефон не поддавался.
— Сбоку кнопочка, — подсказал бомж.
— Спасибо.
Нажал. Телефон вдруг раскрылся, как лепесток. Внутри большой экран, на котором появился опухший от пьянки темноволосый парень лет восемнадцати. Кто это?
Подожди-ка, это что, зеркало? Какого…
Но пьяное лицо юнца исчезло, вместо него появилась девушка в красном платье.
— Брюс, — протянула она разочарованным голосом. — Ты же обещал папе! Он будет в ярости! Ты где, вообще?!
— Вы со мной говорите? — нахмурился я.