Ей и хотелось довести тело до полного изнеможения. Может быть, тогда умолкнут другие чувства?
Вечером, вернувшись в дом, она ощутила себя более спокойной, чем много дней подряд до этого. Руки и ноги гудели от усталости, но это было даже приятно. Все, чего хотелось Оливии сейчас, это принять горячую ванну, поужинать и завалиться спать. Она подумала, что могла бы, пожалуй, проспать целые сутки без просыпу. Хорошо бы вообще пожить здесь с недельку, но ей предстояло возвращаться в Лондон уже на следующий вечер.
Выйдя из ванной, Оливия надела длинную шелковую ночную рубашку, а поверх нее просторный китайский халат, затканный райскими птицами. Никуда выходить она уже не собиралась.
Она только закончила ужинать, как вдруг дверной молоток застучал у парадного крыльца. Это, должно быть, один из супругов Макдуглас. Хотят удостовериться, не нуждается ли она в чем-нибудь еще.
Открыв дверь, Оливия чуть не упала в обморок от изумления: на пороге стоял Гил.
– Что... Как ты здесь оказался? – стала заикаться она. – Насколько мне известно, ты должен быть в Японии.
– Ну, как видишь, меня там нет, – мрачно произнес Гил, и, наперев на нее всей грудью, ввалился в прихожую.
– Я не ждала тебя, – заявила Оливия, тщетно пытаясь вытолкать его обратно. Ей, конечно, не удалось сдвинуть Гила ни на дюйм.
– Но я уже приехал, – сдержанно сказал Гил и захлопнул за собой дверь.
Она долго смотрела на него: лицо осунулось от усталости, костюм помят. Мысли ее разбегались в разные стороны.
– Что ты тут делаешь? – холодно спросила Оливия.
– Я мог бы задать тебе тот же вопрос. Ты знаешь, как чертовски трудно было разыскать тебя? Никто не знал, где ты.
Зачем ему потребовалось разыскивать ее? Чтобы сообщить о своем согласии на развод?
– Я оставила свой адрес Сьюзан.
– В конце концов я это узнал. Но ты еще не объяснила мне, что ты делаешь здесь?
– Я приехала, чтобы проверить, в порядке ли дом, – прошептала Оливия, как бы оправдываясь.
– И все?
Оливия уже давно устала от бесконечных стычек. Ей хотелось, чтобы все поскорее кончилось и было забыто.
– Я захотела переменить обстановку. Все кончено, Гил. Я оставляю тебя, – безжизненным голосом произнесла Оливия.
Выражение лица Гила оставалось мрачным.
– О нет! – воскликнул он. – Ты не можешь уйти, ничего не объяснив.
На самом деле никакие объяснения ему не нужны. По-настоящему он хочет заполучить только ее акции. Что ж, пусть забирает их все до последней.
– Не волнуйся. Пусть мои акции достанутся тебе. Мне они больше не нужны, – заявила Оливия с горечью.
– Мне тоже.
– Нет, тебе-то как раз они нужны позарез. Ведь именно из-за них ты женился на мне.
– О чем ты говоришь, черт возьми?
– Сусанна рассказала мне все, Гил. Пожалуйста, не делай вид, будто не понимаешь, о чем я говорю.
Наступила короткая пауза. Лицо Гила исказила гримаса злости.
– Сусанна? Когда вы разговаривали с ней? На свадьбе?
– Да, предположим. Так или иначе, я все знаю.
Глаза Гила стали совсем черными.
– Что она тебе натрепала своим змеиным языком?
Ну, зачем заставлять ее пересказывать все это? Чтобы умышленно усилить ее страдания?
– Она сообщила мне о твоих акциях в «Бофоре» и о том, что ты мечтаешь прибрать к рукам и мои акции, чтобы обеспечить себе контрольный пакет.
– Ты ведь мне говорила, что еще до нашей свадьбы тебе было известно о наличии у меня акций «Бофора». Разве не так?
Оливия опустила руки. Пора наконец сказать Гилу всю правду.
– Я не имела представления о твоих акциях, пока Сусанна не просветила меня. Узнав о причинах, побудивших тебя жениться на мне, я была вне себя от обиды и злости. Наверное, мне захотелось как-то отомстить тебе. Потому я и сказала, что вышла за тебя замуж по той же причине, по которой ты женился на мне. Я солгала тебе. Ну вот, теперь ты все знаешь...
– Так все же, почему ты вышла за меня? – тихо спросил Гил.
Пожалуй, надо быть честной до конца, подумала Оливия.
– Я любила тебя, только и всего!..
Оливию била дрожь, когда она делала это признание. Помолчав немного, Гил подошел к ней, взял за руку.
– Сусанна обманула тебя, Оливия. Да, я владею двадцатью процентами акций компании. Твоя бабушка подарила их мне еще пять лет назад. Она сказала, что они принадлежали Филиппу, но поскольку его уже нет в живых, она хочет передать эти ценные бумаги мне. В тех обстоятельствах я не мог отказаться. Знали об этом немногие. Вивьен и я согласились, что лучше будет записать их на имя моего английского поверенного в делах, а не на меня, чтобы предотвратить сплетни насчет якобы имевшихся у меня намерений устроить слияние «Бофора» и «Россаро эдвертайзинг». Вивьен знала, что я на это не пойду. Ты понимаешь теперь, что эти проклятые акции никакого отношения к нашему браку не имеют?