– Что там можно заканчивать, ты его убил на моих глазах, – произношу с горечью. – Только не думай, я его не жалею. Да и не брат он мне. Сводный. У нас с ним свои счеты были.
– Я это уже понял. Волков утверждает, что Эрик тебя ему продал.
– Нет… этого не может быть, – говорю с ужасом.
Ноги не держат меня, голова начинает плыть. Едва успеваю дойти до шезлонга, буквально падаю в него. Далхан напротив, поднимается с кресла. Подходит к шезлонгу, загораживая собой слепящее глаза солнце. Но я все равно опускаю голову, уставившись на носки его дорогих ботинок.
– Информация достоверна, – снова холодная как лед фраза, звучащая как смертный приговор. Как я могла забыть про Волкова? Нужно было бежать из страны, пока была возможность. Как же я хотела бежать… Но сначала мама отговорила, плакала, умоляла не принимать поспешных решений. А потом, после случившейся трагедии, главным мучителем стал Эрик. Я не могла покинуть страну, он отобрал у меня паспорта, держал как пленницу в своем доме, пугая, обещая всякие ужасы, измываясь морально. Я была слишком раздавлена смертью мамы, чтобы суметь придумать какой-то план, выбраться на волю…
От осознания насколько же я слабая и жалкая к горлу подступает комок, меня начинает тошнить от отвращения к самой себе. Всегда презирала слабых женщин. Считала, что не бывает безвыходных ситуаций. И вот сама оказалась в такой.
– То есть, ты пытаешься меня убедить, что все это время не мстил мне за то, что было в подвале, а спасал меня? – спрашиваю, собрав остатки гордости и добавив в голос максимум язвительности.
– Месть бабе – стремное занятие. Хотя можешь называть как тебе угодно.
– Серьезно? Как ты великодушен!
– Ты хотела, чтобы я тебя трахнул, помнишь? Но только на других условиях. Тебя возбуждают привязанные к стулу мужики. Я это понял. Меня возбуждает голая баба, у которой нет возможности одеться. Разве мы не в расчете?
– Так все же месть?
– Я не хочу заниматься с тобой словесным поносом, – морщится Далхан.
– Тогда что ты хочешь от меня?! – этот вопрос почти выкрикиваю ему в лицо.
С минуту он молчит, внимательно разглядывая меня. Затем делает шаг к двери. По всей видимости наш разговор его утомил.
– Мне нравится тебя трахать, Марго, – произносит наконец. – Ты красивая, гибкая, сексуальная. Этого достаточно. К тому же, терпеть не могу извращенцев. Про Волкова ходят отвратительные слухи. Хочешь проверить их правдивость на себе – не буду удерживать. Как уже сказал, мы в расчете. Ты свободна.
– То есть либо я достанусь психу, либо продолжу…
– Сосать у меня. Ты верно поняла. Практики тебе набраться не помешает, но мне даже нравится, что ты не профи. Не под кучей мужиков валялась. Пару килограммов набрать, и почти идеальной будешь.
– И насколько? – спрашиваю охрипшим голосом. – На сколько времени ты предлагаешь этот новый контракт?
– Пока не надоест. Мне, разумеется.
– А что потом? Снова появится Волков на горизонте? – спрашиваю с горечью. – Ты просто мастер делать офигенные предложения.
– Когда надоешь мне, помогу уехать. Денег дам. Офшоры твоего Эрика – миф, забудь о них. Там все либо дружки выгребли ближайшие, либо не было ничего. Он бы не продержался долго, поэтому так жаждал найти сейф Шаха. Только тот тоже оказался пуст.
– Почему я должна тебе верить?
– Хочешь контракт на бумаге? – оскаливается мужчина. – Самой не смешно? Ну, давай. Опишем все позы, в которых буду иметь тебя. Да, сразу предупреждаю, в задницу тоже придется дать. Как у тебя с этим?
– Пошел ты!
Меня буквально раздирает от гнева. Этот урод переговоры ведет, словно кусок мяса на рынке выбирает. Причем, когда совсем не голоден, покупает впрок, нехотя. В эту минуту концентрация моей ненависти к нему запредельна. Я почти не могу дышать, настолько меня переполняют злость и отвращение. Зачем я вообще обсуждаю это? Он меня отпустил – значит надо бежать!
Далхан бросает на меня еще один внимательный взгляд, затем отворачивается, раздвигая двери.
– Можешь думать сколько захочешь. Выйдешь отсюда – никто не станет держать. Может повезет, сама от Волкова сбежишь.
Сказав это, уходит. Когда оказываюсь в комнате с зеркальным потолком, там уже никого нет.
Меня охватывает неконтролируемая ярость.
О да, я выйду, уберусь отсюда как можно скорее, не упущу такую возможность! Не собираюсь соглашаться на все эти мерзости, которые этот урод наговорил мне. Тоже мне, дал выбор, сволочь! Но что еще можно от него ожидать, после того как в бордель меня приволок? Как же меня колотит, трясусь от отвращения, когда выскакиваю из комнаты! Едва не сшибаю с ног Мадам. Вряд ли она подслушивала, с веранды нас невозможно здесь услышать. Наверное, он прислал ее, узнать о моем решении.