– Он цел? – Глаза мышанки Кэтти горели как у ребенка, которому пообещали торт в безраздельное пользование. – Где он? Покажите!
Пулемет был цел и даже смазан. Господин Шарль ухватил за руку рванувшуюся было к игрушке мышанку:
– Господин Хыгр, что скажете?
Димка спрыгнул на дно оврага и подошел к слегка накренившейся конструкции.
Пулемет походил на небольшую пушку: два колеса, между ними – вращающийся блок из шести стволов, рукоятка, которая приводит в движение блок, кассета с патронами… Димка достал один. Медная гильза, свинцовая пуля… Разве что вместо капсюля – заклеенное отверстие для инициирующей иглы…
Димка не был знатоком оружия, но пулемет очень походил на пулемет Гатлинга. Либо тот, кто подсказал Той стране идею, был не из самого технологически развитого мира, либо просто не сумел объяснить, как построить что-нибудь более совершенное…
– Не наша, – покачал головой Димка в ответ на вопросительный взгляд господина Шарля. – Наша такая не делать… Сто лет.
– Ух ты! – Скатившись по склону, Кэтти бросилась к пулемету и начала рассматривать, крутить и даже обнюхивать. – Ручка… Зачем? Ага, понятно… Интересно… Нет, здесь глупо… А вот это… надо же… А зачем у него столько стволов?
Все посмотрели на Димку. Он посмотрел на небо. Как-то забыл он рассказать о том, что пулеметы при стрельбе нужно охлаждать…
Две недели прошли незаметно. Наверное, потому, что больше ничего такого экстремального не происходило.
Уехал маршал Жак со своими подручными, пообещав наведываться.
Мастер Сильвен опять заперся в комнате и продолжил расчеты рун для полета. Как оказалось, он что-то напутал с самого начала и теперь нужно все пересчитать, перед тем как продолжить.
Димка с Кэтти занялись переделкой пулемета. Флоранс крутилась поблизости, по мере возможности помогая, но в основном оберегая своего яггая от гнусных домогательств мышанки. Та даже и не думала домогаться никого, кроме пулемета, в который была просто влюблена. По крайней мере, такую нежность во взгляде, с которым она протирала длинный пулеметный ствол, Димка видел только у Флоранс. И то в определенные моменты…
Трофейный пулемет был разобран на части, собран обратно и получил вердикт: «опытный образец». Как она это поняла, Кэтти не знала (вернее, знала, но объяснить не могла), но пулемет явно был не серийным образцом, а прототипом, посланным для испытаний. С одной стороны, правильно: если отправить его для боевых испытаний в войска, сражающиеся с Красной армией, то он мог попасть в руки противника, а крестьян бояться нечего… С другой стороны, если бы уже пулемет применялся раньше, то о нем бы слышали.
Интересно, что сделают с морпехами, потерявшими такую ценную штуку?
Пулемет Кэтти был сделан также шестиствольным, но без колес и по-прежнему с заводной пружиной и выстрелом, срабатывающим от магической взрывчатки. Кэтти решила, что так будет лучше: удобнее стрелять одному и не нужно заморачиваться с извлечением стреляных гильз и заевших патронов. Да и вес боекомплекта без гильз будет меньше…
Испытателем пулемета сделали Димку. Как единственного, кто мог удержать стодвадцатикилограммовую пушку в руках. Нет, сначала пулемет проверили на отсутствие дефектов и прочих нехороших пакостей, на которые так горазды опытные образцы различных изобретений.
– Давайте, господин Хыгр. – Господин Шарль был спокоен. Кэтти нетерпеливо приплясывала. Флоранс косилась на нее с подозрением в покушении на ее любимого малыша. Черные эльфы рассматривали пулемет с профессиональным интересом.
Димка поправил ремень (без ремня даже ему было бы тяжело удержать пушку в руках), закрутил рукоять, взводя пружину, и нажал на спуск…
– Отлично, – услышал он сквозь неумолчный звон в ушах голос господина Шарля. – Только нужно что-то сделать с грохотом. Нам глухие яггаи ни к чему.
Пули выбили приличное углубление в стене замка. Да, вот это вещь! Только грохот…
Эльфы сидели на земле, зажимая уши. Флоранс, наоборот, вытянулась в струнку и сжала кулачки. Кэтти смотрела на Димку огромными глазами, ее слегка потряхивало…
– Да, – констатировал господин Шарль, – наше новое оружие поразило даже нас самих.
Все проходит, прошли и две недели. Из ворот замка выезжала цирковая процессия. Та же, что и въехала. Та же, да не та.
К циркачам присоединился Старик-Жан, заявивший, что он тоскует без дела в глухом замке. Любовь к странствиям проснулась у него, как только он узнал, что господин Шарль со товарищи планирует проехать в столицу.