Наиболее прочно и на длительное время (в течение 15–18 суток) отрядам Ахмад-Шаха удалось перерезать и удерживать участок дороги севернее Джабаль-Уссорадж. По просьбе президента я вместе с командиром корпуса генералом Биги выехал в этот район и побывал во всех частях 2-й пехотной дивизии, вытянутых вдоль дороги от Джабаль-Уссорадж до южных подступов Саланга. Генерал Биги по национальности был узбеком и большинство офицеров и солдат этой дивизии тоже были из северных районов страны и знали узбекский язык. Это облегчало мою задачу, поскольку без переводчика легче разговаривать и меньше уходит времени.
Наша задача состояла в том, чтобы организовать бой с целью разблокирования дороги. В начале мы попытались уточнить, где расположены огневые средства противника. У генерала Биги и его командиров точных данных об этом не было. Да и очень непросто было получить эти данные.
Моджахеды умело использовали местность. Они располагались в глубоких укрытиях, оборудованных в отвесных скатах гор и вели огонь, постоянно меняя свои позиции. Во 2-й пехотной дивизии, как и в других соединениях, по существу не было средств инструментальной разведки. Командиры и разведчики не умели по результатам наблюдения точно наносить на карту обнаруженные цели. Удары авиации и огонь артиллерии были неэффективными и не достигали цели. Больше того, еще не доезжая 1,5–2 км до переднего края, мы попадали под бомбежку своей авиации. Вот какая была неточность бомбометания, а кое-кто говорил, что эти бомбы для нас и предназначались. Все наши старания поточнее осуществить огневое поражение противника прежде чем его атаковать не дали должных результатов. Атаки с фронта против неподавленного противника были бессмысленными, а попытки обходными путями выйти на фланги и тыл моджахедам никак не удавались. Ибо все обходные пути они тоже держали под обстрелом. Иногда моджахеды пропускали вперед атакующие пехоту и танки, а затем огнем с флангов отсекали их. Несколько суток шли по существу бесплодные бои.
Я порекомендовал генералу Биги приостановить атаки. В течение 2–3 суток более тщательно разведать противника и подготовить более точное и надежное поражение огневых средств противника. Одновременно провести в тылу расположения своих войск тренировки с пехотными, танковыми и саперными подразделениями и подготовить их для проведения более организованной и стремительной атаки.
Но пока это происходило, в районе Саланга, севернее и южнее перекрытого моджахедами участка дороги, скапливались сотни и тысячи машин с идущими на север в Хайротон и возвращающимися с грузами в Кабул. Именно в такие периоды больше всего разграблялись, расхищались и без того скудные материальные запасы.
На заседании Ставки ВГК, где рассматривался вопрос о восстановлении сообщения по дороге Кабул — Хайротон, мнения разделились. Мы вместе с президентом выступали за то, чтобы переключить для разблокирования дороги более крупные силы авиации, подтянуть туда дополнительное количество артиллерии, направить более подготовленные подразделения пехоты и через несколько суток продолжать боевые действия до восстановления занятого моджахедами участка дороги. Министр обороны и его главный военный советник предлагали вообще прекратить боевые действия в этом районе и заняться более длительной подготовкой к боевым действиям в районе севернее Джабаль-Уссорадж.
Некоторые политические деятели, участвовавшие в работе Ставки, говорили даже, что афганской армии все равно не удастся удержать дорогу Кабул — Хайротон. Поэтому не надо бесцельно тратить силы, средства, а лучше обратиться к Советскому Союзу об увеличении поставок продовольствия, горючего и боеприпасов по воздушному мосту. Поднимался и вопрос о том, чтобы добровольцы, нанятые в Советском Союзе, занимались сопровождением автоколонн. Получилось, что в этом случае и пробивать себе дорогу должны были советские добровольцы.