Несмотря на крупнейшие события, происходившие в 1989–1990 гг. на международной арене и внутри Советского Союза, афганская проблема оставалась одной из наиболее важных и острых. Она неоднократно рассматривалась на заседаниях Политбюро и секретариате ЦК КПСС. Учитывая исключительную важность афганского вопроса, казалось бы, решение его должно происходить под непосредственным руководством Генерального секретаря КПСС, председателя Верховного Совета, а позже президента государства М. С. Горбачева. Но практически вопросы, связанные с Афганистаном, каждым ведомством (МИД, Министерством обороны, Комитетом Государственной безопасности, Министерством внутренних дел, Комитетом по внешне-экономическим связям) решались, исходя из своих подходов. Хорошо продуманной, долгосрочной политики по отношению к Афганистану не было выработано.
Для координации усилий различных ведомств, как всегда, была создана межведомственная комиссия. Но жизнь давно показала, что на заседаниях комиссий, президентских и других советов никаких путных, перспективных решений выработать невозможно, ибо каждая сторона приходит на совещание с выводами и предложениями, выработанными с точки зрения узковедомственных позиций, без учета всех сторон рассматриваемого вопроса.
Любой совет, комиссия могут плодотворно обсуждать какой-нибудь вопрос, если он до этого объективно проработан авторитетным мозговым центром и выработаны предложения с альтернативными вариантами решений. Но ничего этого не было.
На совещаниях же афганской комиссии руководители ведомств говорили одно, а своим подчиненным в Кабуле давали совсем другие рекомендации. Все это отрицательно сказывалось и на нашей работе в Афганистане.
М. С. Горбачев с советскими представителями, работающими в Афганистане, вообще не общался. Сталин во время войны при всем его узурпаторстве систематически лично разговаривал по телефону и телеграфу с командующими войсками фронтов, командармами и даже с отдельными командирами дивизий. Он нередко приглашал их к себе перед принятием важных решений. Я был назначен главным военным представителем в Афганистане и за время пребывания там было два звонка от М. С. Горбачева. Первый раз в апреле 1989 г. во время Джелалабадских событий. Раздался звонок по «ВЧ» (правительственной связи), кто-то из помощников сказал: «Не отходите от телефона, будете говорить с М. С. Горбачевым»… Минут через 15–20 уже другой голос попросил доложить обстановку для Михаила Сергеевича, который, как мне объяснили, собирался со мной говорить, но времени для этого не оказалось.
Второй звонок был в начале ноября 1989 г., когда меня предварительно предупредили, что предстоит разговор с Михаилом Сергеевичем. Через несколько минут я услышал его голос. Он поздравил меня с присвоением воинского звания «генерал армии», поблагодарил за службу и пожелал успехов. В ответ, как положено, я тоже выразил признательность за доверие и заверил, что будем держаться до конца. Еще я успел его попросить прочитать мое последнее донесение с оценкой обстановки в Афганистане. Михаил Сергевич сказал: «Хорошо, прочитаю». Но как потом я узнал, это донесение до него так и не дошло.