В белых холодных ладонях трикстера рука Тора начала чернеть, обугливаться, оборачиваясь в обгоревшие останки. Одинсон неверяще смотрел на то, во что превращалась его рука, и понимал, что совершенно не чувствует боли.
- Ты что же, сгорел, братишка? Сгорел?! – в который раз расхохотался Локи. Он отпустил руку Тора, и все повреждения разом исчезли. – Ну ты даешь! Никогда бы не подумал, что великий Тор Одинсон, Громовержец может просто…сгореть! Папочка был бы разочарован, это точно. Ты еще скажи, что Танос стер перчатку, силясь испепелить Бога Грома! Или в тебя ударила молния!.. – Последняя фраза утонула в очередном приступе хохота.
- Я не мог умереть… - пробормотал Тор. Он вновь посмотрел на руку, еще мгновение назад похожую на обгоревший кусок мяса, пошевелил вполне здоровыми пальцами. – Не мог… Не должен был…
- Ну, Тор, - укоризненно покачал головой трикстер, - ты забыл? «Мы не Боги. Мы рождаемся, живем, умираем… Так же, как люди!» - продекламировал он голосом, очень сильно походящим на голос Одина. А потом хлопнул себя по лбу. – Ты и не знаешь, наверное… Ну да, откуда же тебе знать! Забудь, не важно. Просто помни, над нами все-таки есть верховный Бог, - он подманил девушку, что на огромном подносе разносила кубки, взял один из них, сделал большой глоток. – И это не всеми обожаемый величественный папочка Один, о чьей мудрости ходят легенды. – Короткий смешок. – Это великая Богиня, имя которой – Смерть. За нее! – залпом допил оставшийся напиток.
Хаос, окружающий Бога Грома, становился невыносимо похожим на то, что действительно носит название преисподняя. Только что он услышал, что умер, ему было страшно, однако, больше пугала атмосфера бешеного, нездорового веселья, царящая вокруг. До Тора, наконец, дошло, что происходит, стали понятны недавние слова Локи. Золотой Асгард действительно был разрушен, и сейчас, он на самом деле горел в огне, что страшнее пламени Муспельхейма. Огонь этот заживо пожирал души людей, что доверяли ему, считали своим предводителем, шли за ним. Горло сдавил противный спазм.
- Я бы предложил тебе вина, но у нас еще есть дело, - тем временем заговорил Локи. Он вновь выудил откуда-то кубок, и теперь вертел его в руках, словно раздумывая, стоит ли. – И тебе лучше быть трезвым. Иначе, Богиня может разгневаться. Не советовал бы бесить Владычицу, у нее, знаешь ли, нервы немного шалят. Как и у всех нас, - сообщил доверительным шепотом, словно бы какой-то очень важный секрет по старой дружбе. – Так что, я, пожалуй, все-таки выпью… - Локи приложился к кубку.
- Ты при жизни столько не пил, - хмуро заметил Тор.
Локи осушил кубок, тыльной стороной ладони вытер губы и невинно улыбнулся.
- А хотелось!
Трикстер развернулся, отчего полы накидки вскинулись как большие черные крылья, сделал несколько шагов, прежде чем понял, что Тор остался на месте.
- Идем, Богиня ждет, - слегка обернувшись к брату, бросил Локи.
Богиня.
Прихвостень Богини.
Тор моргнул, потряс головой, в несколько шагов нагнал Локи. Он хотел спросить, однако, не сумел облачить в слова роящиеся в голове мысли.
- Расскажи-ка мне, братец, - звенящим от нездорового веселья и выпивки голосом пропел Бог Обмана, - как так случилось, что ты вдруг взял, и умер? Да еще и сгорел! Не ожидал. А уж как не ожидал такого поворота папочка Один! Вот бы он удивился! Если бы сам был жив, конечно…
Они шли мимо танцующих, пьяных, безумных асгардцев, и Тор чувствовал, как люди провожают его взглядами, полными обожания и муки. Они ему доверяли. Он их подвел. Подвел всех, кто на него рассчитывал. Не сумел спасти, и даже отомстить за их гибель теперь не сможет. Умер, погиб на Нидавеллире, глупо и бесславно. Поддался панике, не смог найти в себе силы подождать всего несколько минут и потерял последнее, что у него еще было. Самого себя.
Сам не понимая, зачем, Тор заговорил. Он рассказывал о том, как после взрыва, в открытом космосе его подобрали Стражи Галактики, как эти нелепые ребята согласились с тем, что Таноса нужно остановить и даже пришли на помощь ему, Тору Громовержцу, дав возможность полететь на Нидавеллир, чтобы выковать оружие, способное убить титана. Не утаил того, как сильно испугался, когда осознал, что в шаге от цели мог лишиться всего, как этот страх подтолкнул его к последнему необдуманному поступку в жизни. Рассказал про ядро звезды, про муку, заживо пожирающую тело, про то, что нашлась во Вселенной сила, способная уничтожить казалось бы неуязвимого Бога Громовержца. Он говорил и говорил, словно бы силясь вместе со словами выплеснуть из себя боль, что причиняла не физические, но душевные страдания. Боль разочарования в самом себе, боль никчемности, боль страха. Тор не понял, в какой момент Локи, не переставая пьяно хихикать и, иногда, комментировать услышанное, вновь набросил на голову капюшон, скрывая от взгляда асгардца лицо. А перед ними в густой, лишенной светил тьме, возвышался золотой дворец Асгарда.
========== Глава 2. ==========
Они вошли внутрь, и никто не встретил, не встал на пути двух погибших наследников престола Асгарда. Тишина и тьма окутали место, где Тор некогда был счастлив. Локи шел уверенно и прямо, полы его накидки бесшумно трепыхались, несмотря на пустоту, в огромном помещении не было эха от их шагов. Повороты, лестницы, коридоры, залы – Тор следовал за братом, совершенно сбитый столку, недоумевающий, куда тот может его вести. Они давно уже миновали огромную дверь, за которой находился золотой тронный зал, и когда, Локи, наконец, остановился у одной из дверей в обычную гостиную, где, бывало, болтая у камина, проводили вечера Тор, Локи и их общие друзья, Одинсон недоуменно нахмурился, собираясь прояснить ситуацию. Однако, его опередили.
- Знаешь, возможно, Один действительно был прав и мы не Боги, - проговорил Локи, стоя перед дверью, спиной к брату. – Но, что нам мешает однажды ими стать? – И решительно распахнул дверь.
Небольшая гостиная была наполнена теми же тьмой, пустотой, холодом. В камине горел огонь; света едва доставало, чтобы охватить стоящие совсем близко два кресла, но было более чем достаточно, чтобы увидеть сидящую в одном из них темноволосую женщину, любующуюся пляской пламени на поленьях. Позади кресла женщины клубилось, шевелилось облако тьмы, из-за редких отблесков огня, кажущееся совершенно плотным. Рисуясь, Локи деланно раскинул руки, поклонился.
- Прости, забыл прихватить тебе выпить, - проговорил он, и Тору вновь услышал в голосе брата пьяное веселье. А затем он заметил, что полы и рукава накидки Локи словно потеряли плотность, превратились в нечто, сотканное из черного пульсирующего тумана. Впрочем, Одинсон не стал зацикливаться на том, что, могло оказаться лишь обманом зрения в полумраке гостиной. Тем более, что в этой комнате был некто, более заслуживающий внимания. Женщина в кресле оторвалась от созерцания огня, посмотрела прямо на Тора. На бледном лице трепетали слабые отблески пламени. Тьма за ее спиной плавно стекла к ногам, словно бы ластящийся к хозяйке домашний зверь.