— Да ты никак здорово запал на нее? Прямо счас задымишься! — ухмыльнулся во все лицо Хасбеков.
— Эй, Кат! Это ты ради пари или так? — поинтересовался Ахметьев. — Может ты уже того? Втюрился в нее?
— Да отстаньте вы от него! — возмутился Сомин. — Правильно сделал, что навел порядок.
— Ну да! Ради этой фифочки! — фыркнула Ляля в очередной уже раз.
Кат встал, молча достал телефон и перекинул по мобильному банку всем деньги за проигранное пари.
— Все? — спросил он с вызовом. — Считайте, что я проиграл!
Мужики слегка даже опешили. И пока все соображали, что да как, Кат устремился на выход — посмотреть, не нужна ли помощь Алине.
Физичка нервно мерила шагами кабинет, заставленный столами с допотопными компьютерами и неудобными стульями. В центре, рядом со столом преподавателя сидела та самая больная девушка, уже белая как мел. Складывалось впечатление, что студентка еле держится на стуле. Рядом суетился врач скорой помощи.
— Вы очень вовремя нас вызвали. Фактически спасли ей жизнь. При разрыве кисты яичника не всегда можно успеть оказать первую помощь, — резюмировал врач, пока девушку уносили на носилках.
— С ней точно все будет в порядке? — спросила Алина, серьезная и расстроенная.
Кат инстинктивно приблизился к ней, подставил плечо.
— Ну точно вам только господь Бог скажет. Но все должно быть нормально. Вот мой телефон. Можете потом позвонить.
— Спасибо. — выдохнула Алина. Лаборантка сунула ей в руку стакан с теплым чаем.
— Алина Хаматовна, выпейте, на вас лица нет! — произнесла она, подставляя физичке стул. Кат оглядывался, чувствуя себя ужасно ненужным. Не знал, чем помочь, как поддержать, но уйти почему-то не мог. Просто не мог бросить ее одну. Такую растерянную, расстроенную и такую… трогательную.
— Может вам купить успокоительного? — спросил он, присев на корточки возле физички. Она глотнула чаю и, кажется, только теперь его заметила.
— Занятие! — всплеснула руками Алина и собиралась встать.
— Не волнуйтесь вы так! — удержала ее за плечо лаборантка. — Сейчас я схожу и наведу там порядок.
— Когда я уходил все работали, — сообщил Кат. — Хотите что-то еще? Пиццу, пасту, суши…
Алина вдруг сфокусировалась на нем и посуровела.
— А вы почему не в лаборатории? Или решили переквалифицироваться в официанта?
Препод он и есть препод. Хоть трава не расти, а прогульщика отчитает.
Но Ката это почему-то не злило. Напротив, он улыбнулся и пообещал:
— Я все сделаю. Не сомневайтесь. Если не успею сейчас, останусь на следующее занятие. У нас окно.
— Имейте в виду! — она отпила еще немного чаю. — Я не зачту работу, если сами не сделаете! А только спишете у Старцева.
И снова несправедливое замечание почему-то совсем не обидело Ката. Он усмехнулся:
— Даю слово! Все сделаю сам и лично вам покажу! Так вам заказать пиццу или пасту? Вам нужно прийти в себя!
Алина залпом осушила кружку, встала и медленно пошла к двери. Кат чувствовал — с ней что-то не то. Вот прямо каждой своей клеточкой ощущал! Переживал, как будто ему есть дело до этой чужой, отстраненной женщины! Было, было ему до нее дело! Было, мать твою! И еще какое!
Он остановил Алину и развернул к себе. Боже! Да у нее глаза на мокром месте!
— Что с вами, Алина Хаматовна? Я могу чем-то помочь?
Слова вылетели сами. И следом еще, совершенно неуместные:
— Алина… Не расстраивайтесь. Скажите и я все для вас сделаю!
Она сфокусировалась на лице Ката. Удивилась, вскинула бровь. Вспомнила о том, что она — преподавательница, в он — студент, чтоб его! Посуровела. Сделала серьезное лицо.
— Алина, нас никто не видит. Просто скажите, чего вы хотите. Что случилось. Я вам помогу. А когда выйдем отсюда, я ни словом ни с кем не обмолвлюсь. Клянусь! Даю вам свое слово!
Кат закрыл дверь на ключ, приблизился к растерянной Алине снова и взял ее за руку.
— Моя мама умерла от разрыва кисты, — она всхлипнула, вдруг упала на стул и разрыдалась: горько и безутешно. — Пришла на работу, жаловалась на боль. А потом, когда вызывали скорую, было уже поздно… А я… я в это время веселилась у подруги, праздновала ее день рождения.
Алина закрыла лицо руками и зашлась слезами еще сильнее.
Кат взял стул, сел рядом, крепко обнял ее и прижал. Начал неловко гладить по волосам, по спине.
— Вы поплачьте, выскажитесь. И станет легче. Алина, а хотите после занятий я свожу вас в парк аттракционов или в ресторан? Или в клуб «Амазонки». Там удивительные фэнтезийные шоу…
Он говорил и предлагал все подряд. Все, что только на ум приходило. А она только плакала и плакала. Такая милая, трогательная и… родная. Да, мать твою! Роднее некуда. Он готов был из кожи вон вылезти, чтобы ей помочь. Вот только не знал как.