Грейнджер подпер голову рукой.
— Вы полагаете, что девушка в своем рассказе упомянула абсолютно всех, кого можно подозревать? Подозрение, конечно, в первую очередь падает на мужа убитой и его сына.
— Равно как на Дэймона Криди и Генри Дарлинга, если судить по тому, что написано в этом пространном сочинении, — заметил Кнут. — Мы предполагаем, что она с кем-то встречалась в этой квартире.
— А что, весьма удобно, — кивнул Паркс. — Милая квартирка, все шито-крыто, племянница целый день в университете.
— А что искал тут этот Леонард? Вы допросили его?
Кнут усмехнулся.
— Он говорил правду. У него действительно была деловая встреча. Он приезжал продавать товар своему клиенту, некоему Альберту Хеерсону. Тот ни разу в жизни не видел Лотус Кон. Квартира «2ж», которую он занимает, находится в другом крыле дома, туда надо подниматься на другом лифте. Мистер Хеерсон подтвердил алиби Леонарда. Хотя и несколько замялся, прежде чем ответить на этот вопрос.
— И что же за товар продавал Леонард Кон?
— Порнофильмы.
Паркс покраснел до корней волос. Кнут чертыхнулся про себя, подумав, что Парксу давно пора избавиться от этой подростковой привычки. Тоже мне детектив.
— А где во время убийства был муж, Шелдон Кон?
— В баскетбольном зале. Вместе с Криди, Дарлингом и всей остальной командой. Но алиби у них нет — ходили туда-сюда, отлучались и все такое. Никого из них исключить из списка подозреваемых нельзя.
— Но Леонарда Кона можно?
— Нет, и его нельзя тоже. Встреча с Хеерсоном у него была назначена на шестнадцать часов. Он пришел минута в минуту. Но кто знает, не побывал ли он перед этим в квартире, где произошло убийство? Доктор Альберт констатировал, что смерть наступила около пятнадцати часов. Но более точно сказать он не может. Говорит, что она могла умереть и часом позже, и часом раньше.
— Какие ценные сведения. Они очень помогут нам, — вздохнул капитан Грейнджер.
— Мы не стали выяснять, как обстоит дело с ключами, но тут надо говорить с владельцем дома, — сказал Кнут. — Его целый день не было, но завтра появится.
— Один ключ у него должен быть. Оригинал, с которого делаются все остальные, — заметил Грейнджер.
— Одна из горничных показала нам доску с ключами, где они все хранятся. Ее положено закрывать на замок, чтобы никто доступа к ключам не имел. Я спросил, не мог ли остаться комплект ключей у кого-нибудь, кто раньше снимал эту квартиру. Горничная полагает, что едва ли. Но мы завтра перепроверим.
— Мисс Тинкер Той очень интересно реагировала на наши вопросы о дяде и тете, — задумчиво проговорил Паркс.
Кнут кивнул.
— Она говорила о них только хорошее. Особенно о дяде.
Грейнджер тоже задумался.
— Может, он ей просто симпатичен. Это, кстати, чувствуется и по ее сочинению. Хотя он ей не кровный родственник. И знает его она совсем недавно.
Кнут что-то буркнул себе под нос и поднялся.
— Она ведет себя прямо и честно, ничего не скрывает. Сущий ангел, прямо Белоснежка из сказки. Но в ее милой головке вертятся какие-то мысли, нам неизвестные. Не знаю уж, почему, но у меня такое подозрение, что Тинкер Той вполне могла насыпать песка в шестеренки какой-то хорошо отлаженной машины.
Грейнджер задал последний вопрос:
— Что, на орудии убийства действительно не осталось отпечатков пальцев? Что это было? Статуэтка собаки?
— Каменная собачка. Талисман. Ни одного отпечатка пальцев. Даже намека на них.
9
— Должно быть, это — подлый Леонард, — мудро изрек Мак и покивал, словно китайский болванчик.
Я покусывала кончик шариковой ручки, потому что как раз вела записи, — что-то вроде дневника по просьбе этого симпатичного детектива Северсона.
Поначалу я и не заметила, какой он симпатичный. Но когда он допрашивал меня и попросил написать все, что я найду нужным, я поняла, как он мил. Высокий, светловолосый, глаза, кажется, видят тебя насквозь. Чудо что такое!
— Я тоже думаю, что это Леонард, — сказала я. — Он должен был ненавидеть тетю Лотус, ведь она разрушила его семью. Но как мы это докажем?
— Затеять частное расследование? Последить за ним? — задумчиво произнес Мак.
— Полиция уже взяла его на заметку, — ответил Ки. — Будь уверен, у них это получится лучше, чем у тебя.
— Наверное, ты прав, — кивнула я.
К тому времени мы уже перешли на ты, как добрые университетские друзья.