— Боюсь, что ты прав, — ответил я тихо.
— Ну и ну, — сказал Кулле.
Секретарша Кулле проводила меня к выходу.
— До свидания, господин барон, — сказала она почтительно.
Но я даже не улыбнулся. Мне было совсем не весело.
Потом я свалял дурака, и это еще раз доказывает, как важно разделять в своей деятельности личное и служебное. Надо же было оказаться таким рассеянным!
Я поехал к вдове Фибих, поставил свою машину прямо перед ее домом, еле заставил себя не думать о Франциске и позвонил.
Я давил на кнопку минуты две, нутром чувствуя, что за мной наблюдают через замочную скважину. Наконец, дверь открылась.
Хозяйка была очень мила на вид. Платье джерси коньячного цвета хорошо подчеркивало фигуру. На бледном лице, обрамленном черными локонами никакой косметики. Только полные, красиво очерченные губы были слегка подкрашены.
— Слушаю вас, — сказала она.
— Фрау Фибих? — спросил я.
— Да…
— Криминальная полиция. — Я предъявил ей мое удостоверение.
— А в чем дело? — Она разыграла необычайное удивление.
Знакомый трюк.
— Можно мне войти? — спросил я.
Она явно нервничала — стала разглаживать платье на бедрах, хотя оно сидело, как влитое.
— Пожалуйста, — сказала она и посторонилась.
В прихожей висели часы с кукушкой, которая принялась куковать как раз в тот момент, когда я снимал шляпу. Двенадцать раз.
— Вы знакомы с господином Циротом, не так ли? — начал я свои расспросы.
— Как вы сказали? — спросила она недоуменно.
— Циротом Эрихом Циротом, — повторил я. Неужели она такая превосходная актриса… Может, я перепутал номер дома? В поселках, где домики похожи друг на друга, такое немудрено.
На вешалке висел мужской плащ. Светлый, такой же, какой вчера был на Цироте.
— Мне очень жаль, — дружелюбно сказала фрау Фибих, — но я действительно не знаю человека, которого так зовут!
— Значит, информация, которой мы располагаем, неверна! — сказал я. — Нам сообщили, что разыскиваемый господин Цирот сегодня ночью приезжал к вам на такси!
— Нет, — улыбнулась она от всей души. — Нет, тут какая-то ошибка.
— К вам никто не приезжал? — продолжал настаивать я.
— Приехал, — кивнула она уверенно. — Вчера вечером… нет, сегодня ночью, если вам угодно, из командировки вернулся мой жених… Но его…
— Минутку, мышка! — позади меня раздался мужской голос.
Я оглянулся. На лестнице стоял Цирот, одетый в просторный домашний халат с красным поясом. Он улыбнулся мне.
— Какой сюрприз, господин Клипп! — сказал он.
— Я тоже удивлен! — ответил я.
Господи, какой же я идиот! Ну что мне стоило посмотреть, есть ли его «опель» на стоянке? И почему я не позвонил фрау Фибих под каким-нибудь предлогом? Почему?..
— Но как же так… — запнулась фрау Фибих. Она в замешательстве посмотрела на меня, потом на Цирота.
— Что случилось, Петер? О, боже…
— Пожалуйста, мышка, не волнуйся! — успокоил ее Цирот. Он поднялся по лестнице, дружески кивнул мне, что окончательно сбило меня с толку, ласково обнял женщину и погладил по шее.
— Я сейчас все объясню тебе, дорогая! — сказал он тоном, каким заботливый папаша разговаривает со своим капризным чадом. Затем мягко, но настойчиво повел ее к двери с матовыми стеклами, говоря при этом:
— Несколько минут терпения, любимая, сейчас все выяснится. Это, конечно, недоразумение… Конечно, недоразумение!
— Хорошо, Петер! — вздохнула она и посмотрела на него преданно, хотя сомнения ее еще не оставили. Он осторожно подтолкнул ее в комнату, спокойно запер дверь на замок и повернулся ко мне, все еще улыбаясь.
— Петер! Неплохо придумано! — заметил я.
— Ах, господин Клипп! — сказал он. — Разве вас никто не зовет ласкательным прозвищем?
— Бывает, — сказал я. — Но имя мое при этом не меняется.
— Не судите меня прежде, чем выслушаете, — сказал он, и это прозвучало так естественно, что я поверил в его искренность — уж сам не знаю как, но поверил!
— Ладно, излагайте! — сказал я.
— Только не здесь, — ответил он тихо, оглядываясь на дверь комнаты, куда он водворил свою очаровательную невесту.
— Ну, хорошо, — согласился я.
Он указал на лестницу, ведущую вниз. Я кивнул и хотел пропустить его вперед.
— Вы очень любезны, господин Клипп! — сказал он, отступая. — В самом деле! Очень любезны!
Я промолчал.
Спустившись, он открыл стальную дверь в подвал и одновременно включил свет. Похоже, здесь стоял котел отопления. Вдруг Цирот согнулся пополам, схватившись за живот. Гримаса боли исказила его лицо. Он застонал и скорчился.