Кивнула как-то автоматически, уже не сдерживая слёз, и, резко развернувшись на пятках, кинулась прочь. В голове, словно на повторе, бились его жестокие слова. Что такого я сделала? Почему?
Дороги я не видела, даже холода не чувствовала. Просто упала на колени и разревелась.
– Ты свихнулся, да? – рыкнул Никита, когда София пулей вылетела из корпуса. – Что это за шутки?
– Повторяю уже тебе: я не шучу, – спокойно ответил Коля, губы его растянулись в предвкушающей улыбке. – Её нужно проучить.
– За что?! Софка и так тебе беспрекословно подчиняется, придурок!
Никита с силой сжал кулаки. Поведение друга он совершенно не понимал – из всех девушек Коли София была самая спокойная и покладистая: она часто молчала, задумываясь о чём-то своём и не мешая парню, спокойно принимала любые оскорбления, практически не перечила и не поднимала голоса. Она была влюблена в него окончательно и бесповоротно – Зимин был уверен. Ведь на самом деле Софи ужасно вспыльчивая. Это парень успел почувствовать на собственной шкуре – одногруппники же.
– Ники, ты будто бы на её стороне, – красавец института хмыкнул. – Не дури, эта слабачка приползёт уже через недельку, не захочет ведь справлять Новый год в одиночестве. А я зато выдрессирую себе идеальную девушку.
– Она что, собака? – зло, отрывисто.
Никита никогда раньше не замечал за другом такой подлости и жестокости. Некоторую холодность – да, тщательно скрываемую любовь к садо-мазо – тоже, но это казалось мелочами, которые можно было простить. Сейчас же Коля поступал как полная скотина, желая "выдрессировать" Софи, будто цепного пса.
– Породистая сучка, – согласно кивнул друг, – как и остальные у нас в вузе. Место женщины на кухне и в постели. Красивая и покладистая – вот что нужно от спутницы.
Дальше слушать Никита не стал. Кулак с характерным звуком коснулся скулы "красавца вуза", лишая оного этого титула. На несколько недель – так точно.
Я очнулась через несколько минут, ощутив на плечах тяжесть прикрывшей их куртки. Притом, скорее, каким-то шестым чувством ощутив, ибо всё тело сводило от холода.
– Нечего в такой мороз по улице в одном платье бродить, – проворчал Никита, практически поднимая меня на ноги и ещё плотней закутывая в куртку. – Девушка же, детей ещё рожать, – стёр слёзы с моих щёк.
Оставшись лишь в тонкой водолазке, Ник зябко поёжился и целенаправленно куда-то потащил совершенно дезориентированную меня. Уже через пару минут звякнул колокольчик над дверью, тело окутало приятное тепло, а в нос ударил пряный запах кофе.
– Садись, – однокурсник почти насильно усадил меня за небольшой столик на двоих, встряхнулся, смахивая с головы ледяные снежинки. – Вещи все с собой? – в ответ я отрицательно покачала головой. – Чего нет?
– Пуховик в гардеробе висит, – пробормотала, растирая руки. – А сумка с собой, не успела закинуть.
– Прекрасно! Тогда держи меню.
Кивнула, машинально принимаясь листать предложенное, но даже не задерживаясь взглядом на аппетитных фотографиях салатов, гарниров и тортиков. Есть совершенно не хотелось. Зимин мгновенно куда-то исчез, вернувшись только через несколько минут.
– Бизнес-ланч будешь? – вопросил он с улыбкой, но получив отрицательный ответ, продолжил: – А торт? Круассан?
Но я продолжала отрицательно мотать головой. В конце концов, Ник досадливо махнул рукой и вынес "приговор":
– Ладно, я заказал чай на двоих и жратву себе. Пока хватит.
Тяжело вздохнув, вновь кивнула ему в ответ и опустила глаза. Руки мои никак не желали принимать нормальную расцветку и отказываться от красного оттенка, но хотя бы уже обрели чувствительность – их начало неприятно покалывать. Та же проблема и с коленками – я была одета в платье и довольно лёгкие колготки, которые плохо спасали от мороза.
– Ты согрелась? Скажи хоть что-нибудь, – молчание затягивалось, что явно бесило Зимина.
– Согрелась…
Вновь повисла тишина, разбавленная тихими звуками музыки, доносящимися из висящих над головой колонок. Никита нахмурился.
– Слушай, Соф, ты не парься из-за этого идиота. Напыщенный индюк, честно! – проворчал парень.
Я резко вскинула голову, с надеждой всматриваясь в лицо однокурсника. Неужели Коля понял, что жутко меня обидел и решил извиниться? А так как самому стыдно, подослал друга? Ник, будто прочитав мои мысли, ещё сильней скривился:
– Коля – скотина, хуже которой не бывает!
К глазам вновь подступили слёзы: да, такие, как мой… бывший, от своего решения не отступаются. Раз сказал, что не простит, то больше нет смысла пытаться его молить.
– Извини меня… – вдруг добавил Никита.
– За что? – я украдкой стёрла слёзы и удивлённо взглянула на однокурсника.
– За то, что посоветовал извиниться перед этой сукой! – он со всей силы шибанул кулаком по столу, аж солонка подскочила, тревожно звякнув. – Ощущаю себя полным идиотом.
Я вновь глубоко вздохнула. Запах кофе и сладостей успокаивал, понимание неизбежного позволяло мыслить трезво – просто так ничего не изменить. Мне ужасно обидно, на душе кошки скребут, но, если честно, я почти готова кинуться к Коле в ноги, чтобы он сказал: "Прощаю". Дурацкая влюблённость требовала сделать всё, чтобы исправить ситуацию, но гордость не позволяла. Никогда! Никогда София Разина не была такой покладистой и примерной дурочкой. Что случилось? Почему я не смею Коле даже слова против сказать и готова исполнять любые его капризы?
– Но Соф, я даже не думал, что Коля может… Чёрт, ТАК может! – продолжал распаляться Зимин. – Что он дурак и тугодум – да, я знал. Но что жестокий у*бок…
Я невольно улыбнулась, услышав такой нелестный эпитет в Колину сторону. Вот думаю лишь о себе, а каково сейчас Никите? Кажется, он шокирован поведением друга не меньше моего. И правда, они с детства вместе, скорей всего, Зимин считал, что знает Колю. Ошибался ли? Да, наверное.
– Правда, я был дураком. Нечего было унижаться перед ним! Если могу как-то помочь… или, может, вину искупить… В общем, сделаю всё, что ты хочешь. Теперь я твой должник, – Никита умоляюще сложил ладони и заглянул мне в глаза. – Пожалуйста, прости! Давай… давай отомстим? Пусть весь вуз знает, что Барабин…
Приложила палец к губам, прося замолчать, едва заметно, но ободряюще сжала ладонь Никиты. Да уж, зря он оказался свидетелем этой сцены – разочаровываться в друге куда сложней, чем в возлюбленном. Сердцу-то не прикажешь, полюбить можно любого ублюдка, а вот дружба – дело, построенное на доверии. И сейчас я создала между этими двоими глубокую трещину.
– Не надо, Никит, – попросила парня. – Ничего не надо. Лучше не ссорьтесь, вы же друзья детства, а дружбу бабами не мерят! Мало ли, как он к своим девушкам относится?
Зимин ошалело воззрился на меня, будто только что увидал новое Чудо Света. Даже руку вырвал из моей ладони и у виска пальцем покрутил.
– Не ссориться? С ума сошла? Ты что, дева Мария? – Ник бурно зажестикулировал, наверное, пытаясь показать, насколько я свихнутая в его понимании. – Ты скажи ещё, что собираешься всё же встать перед ним на колени.
– Эмм… я…
Нет, не собираюсь! Сейчас я в этом уверена точно, но если бы не чёртова гордость, то поступила бы так. Я не гналась за Колей ради его денег или внешности – как уже подметила раньше, такие парни совершенно не в моём вкусе, да и в деньгах особо не нуждаюсь, хоть и не из богатых, – а вот ради душевного единения… Признаться, рядом с бывшим я порой чувствовала себя спокойно. Или, скорее, стабильно?
– Разина, я тебя не узнаю! И эта покладистая овечка, которая сейчас просит меня продолжать поддерживать одно полное чмо, некогда принимаемое за хорошего человека, когда-то чуть ли не до драки спорила с профессором Зеленским? Не верю!