— Но это моя дочь!
— И это та причина, почему я разрешил сделать прощание более долгим. Но время вышло. Всё! Мы здесь уже битый час из комнаты в комнату ходим, а, между тем, строители давно готовы замуровать вход.
— Папа! — в отчаянии воскликнула Лиза и хотела было прижаться к единственному для неё родному человеку, как магистр Шемрок ни с того ни с сего с силой оттолкнул её. Девочка едва не упала на пол и оттого опешила. Нет, ей не было больно, но она была ошеломлена. Никто и никогда не поднимал на неё руку, никто ещё не отталкивал её от отца.
Однако если Лиза застыла, непонимающе хлопая ресницами, то Джонатана поступок мага довёл до белого каления.
— Да что вы себе позволяете? — прикрикнул он, но возникшее силовое поле не дало ему подойти к магу.
— Помогаю вам выполнить вашу часть сделки, — зло процедил магистр Шемрок, и его бородка, в которой была уже существенная примесь седины, смешно дёрнулась. — Ещё немного, и вы всё же решитесь на безумие. Или что, скажете, что не обдумываете побег? Что, неужели не размышляете, как бы ловчее ударить меня по затылку и сбежать?
Джонатан зло засопел, но магистр Шемрок словно прочитал его мысли. Именно про это он и думал. Ему уже наилучшим решением казалось удариться в бега, лишь бы не лишаться своей маленькой дочери.
— Хватит, мистер Райли. Хватит! Никаких безрассудств! — осадил его маг в резком тоне. — По соглашению с Ковеном ровно в полдень вход в башню должен перестать существовать. И, хотите вы того или нет, но он перестанет существовать!
— Да неужели?
— Да! Или вы никак не уразумеете, что иначе мне придётся убивать? Считаете себя бессмертным, не так ли?
Разъярённые мужчины сверлили друг друга жёсткими взглядами, но Джонатан понимал, что проиграл. Наиболее разумным решением было сдаться. Поэтому он через силу повернулся к дочери и, утирая набежавшие слёзы, тихо признался:
— Я люблю тебя Лиза. Люблю. Больше всего на свете люблю.
— Папа, папочка! Выпусти меня! Папа!
Детские кулачки застучали по силовому полю. В местах, где они касались энергии, расплывались светлые пятна, напоминающие рябь на воде.
— Уходим, — жёстко потребовал маг.
Джонатан через силу согласно кивнул, и на ватных ногах начал спускаться по лестнице. В ушах его стоял крик дочери. Девочка непрерывно звала его, умоляла вернуться. Из-за этого плечи довольно-таки молодого и крепкого мужчины ссутулились так, что он стал похож на столетнего старика. Да и лицо его, едва он покинул башню, постарело лет на двадцать не меньше.
— Давайте, — сухо обратился магистр Шемрок к рабочим и, глядя на опёршегося о дерево Джонатана, подошёл ближе. — Простите меня, мистер Райли. Я не видел иного способа разлучить вас, а это было необходимо.
— Да, вы не видели другого способа, магистр Шемрок, — едва слышно проговорил Джонатан и, глядя магу прямо в глаза, с презрением добавил. — Вы сумели нас разлучить, гордитесь!
Маг, надо отдать ему должное, понял, что сейчас не время для споров. Отчаяние плохо дружит с вежливостью, поэтому, чтобы не бередить свежие раны, он отошёл от Джонатана на несколько шагов и после лишь искоса бросал на него тревожные взгляды. А Джонатан, казалось, обратился в статую. Он неподвижно стоял и смотрел только себе под ноги. Казалось, ничто в этом мире не способно вытащить его из отрешения.
Но это было не так.
Подчиняясь острому желанию, Джонатан вдруг вытащил из кармана перочинный нож и заскоблил его лезвием по своей ладони.
— Да что же вы делаете?! — округлил глаза магистр Шемрок. Он никак не ожидал такого безрассудного поступка, а потому не сразу выхватил нож из рук Джонатана.
— Ну и забирайте. Всё равно, он мне больше не нужен, — глядя на окровавленную ладонь, ни с того ни с сего заулыбался мужчина. — Ведь теперь её больше нет.
— Кого нет? — нахмурился маг.
— Не «кого», а «чего». Линии жизни нет, — пояснил Джонатан, попутно начиная обматывать руку платком. — Эта линия никогда не могла быть у меня такой длинной. Отчего ей таковой быть, если моя жизнь уже закончилась?
Маг нервно сглотнул слюну и деланно уставился на строителей. Они клали камень на камень, не забывая щедро смазывать щели быстро затвердевающим раствором. Работа их подходила к концу… Его работа тоже подходила к концу, демоны её побери!
Однако Джонатану мысли Ганса Шемрока были неизвестны. Он углубился в себя настолько, что мог сойти за сумасшедшего. Всё, о чём он думал, так это о Лизе. О своей маленькой девочке Лизе.
— Ох, вы только гляньте! Берегись! — вдруг раздались тревожные крики строителей. Они как раз закончили замуровывать вход, когда в небе показался дракон. Крылатый исполин грациозно сделал несколько кругов вокруг башни, неторопливо снижаясь всё ниже и ниже, покуда не приземлился. Рабочие тут же засуетились и поспешили отойти подальше. Джонатан был солидарен с ними. Он бы тоже ушёл не будь так зол или не останься на своём месте маг.