— Там её и оставишь? — хмыкнул он.
— Нет, просто покажу ей могилу её папаши.
Молодой стражник недоверчиво уставился на товарища, но не стал с ним спорить. Он только и сказал:
— Как знаешь, придурок, это твоим родным на том свете ворочаться.
— Ну и бес с тобой, языкастая псина, — глядя вослед уходящему напарнику, тихо буркнул стражник сквозь сжатые зубы, а затем он перевёл взгляд на нищенку и произнёс. — Давай, шевели ногами, дрянь, отведу тебя.
Дорога не была ни долгой, ни короткой. Женщина, назвавшаяся Лизой, шла за своим проводником, храня молчание. Да и сам Джо нисколько не стремился завести с ней беседу. Лишь под конец пути горькие воспоминания захватили его настолько, что ему неистово захотелось наговорить гадостей и потому он без тени сомнений озвучил всё, что только пришло ему в голову! Но ответной реакции мужчина не дождался, а потому снова успокоился. Только подойдя к могилке напоследок буркнул со злостью:
— Вот, пришли. Тут этот гад похоронен.
Могила была простой, хотя каменная плита над ней всё же стояла. И почему-то впервые в жизни стражнику стало стыдно за надгробие, над которым надругались сотни, а то и тысячи человек. Будучи моложе, он, конечно, тоже выдалбливал зубилом хулительные слова. Как же без этого? Хотелось хоть какого-то мщения за родных. Однако с тех пор надписей стало слишком много, и видеть, как кто-то со слезами в глазах преклоняет колени перед такой исковерканной памятью, оказалось тяжело. Ведь чтобы ни натворил Джонатан Райли, но для кого-то он воистину любимый отец, брат, сын. Что говорить, сам себя Джо считал грешным и не во всём любви своих близких достойным. А с возрастом как‑то понимаешь, что землица-то всех смертных ждёт, а потому плохо это на мёртвых злобу свою вымещать. Мёртвых смерть к себе прибрала, им уже хуже некуда.
Стражник с грустью вздохнул. На миг он представил, каково ему самому будет лежать в могиле, когда столько людей его ненавидит.
«Но ведь я прав, я защищаю город», — постарался утешить он самого себя. Но отчего‑то не вышло. Мужчину охватила некая глубокая апатия, а потому он, не прощаясь, тихой тенью ушёл прочь с кладбища. И там, на шумных столичных улицах, ему даже дышать стало легче. На них так легко забыть о том, что тебя гложет!
Однако, стоит сказать, Лиза ухода стражника нисколько не заметила. Она была поглощена созерцанием холодной каменной плиты и мыслями о том, что некогда мечтала совсем не о таком будущем. Маленькой девочкой она грезила об уйме друзей и роскошных балах. Чуть позже возжелала большой чистой любви.
Но что осталось от её фантазий?
Даже не прах и не пепел. У неё не осталось совсем ничего. У Лизы Райли нет ни семьи, ни дома. После того как умер Ганс Шемрок, а Джим, следуя своей судьбе, отправился на обучение в академию, она осталась совсем одна.
«Рёйель. У меня остался ещё Рёйель», — с грустью подумала Лиза, и кривая улыбка сама собой возникла на её иссохшем худом лице.
— Кто это здесь шныряет? А ну хватит портить могилу, уроды вы эдакие! Вам-то развлечение, а мне потом отчищать от нечистот этот камень, — раздалось громкое ворчание совсем рядом, и Лиза вздрогнула.
Нет, она не испугалась. Она узнала. И из-за этого язык отказался повиноваться ей. Девушке захотелось кричать, но из её горла вырвался только тихий хрип. Всё, что у неё получилось, так это обернуться.
— Лиза? — оказалась узнана она сама.
— Да, это я. Я Лиза. Лиза Райли.
Обезображенный мужчина сперва попытался улыбнуться, но его левая часть лица тут же задёргалась от нервного тика. И он, поняв это, постарался скрыть уродство широким рукавом штопаной рубахи.
Глупый, он всё равно узнала его.
— Том. Это ты Том!
Лиза нисколько не понимала, от чего друг прячется. Её радости не было предела, и потому она поднялась на ставшие от волнения ватными ноги. А затем, не веря, что наконец‑то может это сделать, обняла такого родного, такого чужого для неё человека.
— Это не ты, это не можешь быть ты! — через слёзы шептал Том. — Дракон унёс тебя куда-то, я думал, что он тебя сожрал!
— Нет-нет, что ты. Рёйель спрятал меня и берёг. Так, как умел берёг.
Том всё же опустил руку, и они всмотрелись в лица друг друга. И Лиза знала, что уже не красавица. Однако, глядя на неё, Том, казалось не замечал изъянов. Да и она сама словно не видела, что у Тома остался только один глаз, что кожа его изувечена ожогами, что ниже колена правая его нога оканчивается деревяшкой.
Нет, несомненно, дракон проявил редкое великодушие, позволив Тому выжить. Лиза верно оценила, какое мастерство ему довелось применить, чтобы оставить хоть кого-то в живых.