Зато вот слуги нисколько не понимали, что творится. Они видели насколько странным стало поведение хозяина, но не понимали причины перемен. Никто не сообщил им об опасности. О синдроме Мора, боясь опасных слухов, Джонатан домашних не уведомил. И, к счастью, благодаря магистру Шемроку совет Ковена поддержал мысль держать всё в тайне.
Пожилого мага-драконоведа отчего-то приставили следить за ходом ситуации. Быть может, так вышло из-за того, что он был сведущ в драконах и должен был оставаться в курсе всего происходящего между мистером Райли и Рёйелем. Причина не важна в общем‑то. Важнее, что он оказался человеком сострадательным. Магистр Шемрок настолько проникся ситуацией, что вопреки своему тихому характеру даже выступил перед Ковеном с речью.
«Вы понимаете, сколько людей захочет убить её? — холодно осведомился он у совета и бесстрашно посмотрел каждому из архимагов прямо в глаза. — Даже в нашей среде есть те, кто считает, что так будет надёжнее. Поэтому что говорить о суеверных простолюдинах? Если сделать это знание публичным, то даже с таким охранником как Рёйель, Элизабет Райли никогда не будет в безопасности!».
Защита магистра Шемрока возымела эффект. Город продолжал жить в неведении, какая опасность существует поблизости, а слуги Джонатана… Своих слуг Джонатан теперь старался отпускать из дома почаще. Даже постоянной няни у маленькой Лизы теперь не было, эту должность занимал кто-либо из служанок и не более чем на неделю. Всё это было странным, а потому неудивительно, что по Эндфэллу разнеслись самые разнообразные слухи. Причём охочим до сплетен кумушкам отчего-то наиболее нравилось списывать причуды мистера Райли, а особенно его частые отлучки, именно на некую любовницу. Им казалось это пикантным. Но на самом деле не было у Джонатана времени на плотские утехи. Он был вынужден регулярно уезжать из столицы, чтобы проводить закупки для строительства и через третьих лиц нанимать людей. Возведение башни должно было вестись втайне и скорыми темпами. Прискорбно скорыми темпами. Как бы ни хотелось обратного, Джонатан понимал, что отсрочка Ковена имеет свои пределы, а потому торопил строителей как только мог! И они осуществили, можно сказать, невозможное. Всего за два с половиной месяца в сущей глуши была возведена архитектурная жемчужина. Ровно такая, какая ему и архитектору виделась.
— Тебе здесь понравится, — заботливо сказал Джонатан Лизе, когда он, держа свою малышку за руку, поднялся на самый верх башни. Этот ярус был жилым и являлся достаточно большим, так как вмещал в себя три просторные комнаты.
— Посмотри, здесь есть фонтан, — указал он на небольшую чашу. — Я знаю, ты любишь воду, и поэтому договорился с гномами. Они поставили внизу один из своих странных механизмов, чтобы вода поступала так высоко наверх. А ещё они устроили ванную комнату, такую же как в королевском дворце. Ты рада?
Лиза молчала. Было видно, что она с удовольствием и интересом рассматривает необычные вещицы и обстановку. Было видно, что она с радостью касается всего вокруг своими маленькими пальчиками, но при этом не менее очевидными были её смущение и страх.
— А вот здесь смотри что. Смотри. Видишь, какой стол? Ты же всегда хотела такой, чтобы как у меня, с уймой ящиков и с замочками.
— Хотела, — тихо прошептала девочка и вдруг, резким движением стянув с себя дорогую, так похожую на корону диадему, расплакалась в голос. — Папочка, я передумала! Папочка, я не хочу быть принцессой! Я хочу домой, пожалуйста.
— Лиза…
— Я домой хочу, я не хочу быть здесь! Мне страшно.
Она задрожала, и Джонатан хотел было обнять её, как вдруг вмешался магистр Шемрок. Последней частью его работы было проследить за помещением «опасного элемента» в её обитель, а потому он, несмотря на своё доброе отношение к Джонатану, позволил себе бесцеремонно ухватить его за плечо:
— Я предупреждал вас. Не стоило подниматься сюда вместе с ней.