За плотно закрытыми дверями раздался почти животный рёв. Виконт, сидящей на небольшой, специально для него поставленной тут лавочке, поёжился: несмотря на все уговоры, внутрь его не пустили даже по праву мужа.
-Ну, что там? – голова Миры просунулась в створку, однако войти женщина не смогла: мешала поставленная металлическая плашка, приготовленная специально по этому поводу, - Ещё не родила?
Герберт покосился на уже порядком постаревшую наставницу и смог только выпустить воздух через губы. Та понятливо кивнула и обернулась к кому-то за спиной. Виконт не сомневался, что сейчас весь дом собрался под дверями их спальни, взбудораженный внезапным открытием.
«Виконтесса беременна».
Новость разнесла по замку через несколько месяцев после приезда, хотя Ада и пыталась сохранить всё в тайне до самых родов. Однако то ли она слишком расслабилась, то ли – кто-то из служанок обратил внимание на то, что женщина немного поправилась, покруглела лицом и стала заметно добрее. Герберт тоже заметил, пусть и чуть раньше. И, если честно, он до сих пор не мог понять, почему Ада не сообщила ему сразу, а ждала, пока прятать беременность станет просто невозможно.
Произошедший тогда разговор должен был бы закончиться очередным скандалом, однако его произошло. Как и после, когда роды наступили на две недели раньше срока. Вообще, он был немного в шоке от того, насколько стремительно развивались события вокруг. Ещё вчера, казалось, Ада стояла у стола в платье с окровавленной юбкой, прикрывая Анессу, а сейчас уже рожает сама. Мужчина ещё не успел смириться с её беременностью, а сегодня или – в крайний случай – завтра сможет взять на руки своего ребёнка.
Ада снова закричала. Он поморщился. Неспособность ничего сделать при желании как-то помочь с облегчением боли – вот главная проблема всех мужчин. Сейчас там с ней священник, опытная повитуха и Анесса, готовая помочь в случае чего.
Двери распахнулись. Герберт поднялся, ожидая очередной просьбы принести воды или чистое полотенце, однако в дверях застыл священник.
-Отец, - поклонился служитель Господа, - Можете войти.
Виконт сделал шаг на дрожащих ногах, которые не желали держать ставшее вдруг тяжёлым тело. Ему не было страшно. Другое слово. Ему было жутко.
Ведь ребёнок не закричал.
А дети должны кричать.
Они всегда кричат.
Неужели, что-то не так.
-Что-то не так с малышом? – спросил он у священника, но тот лишь повёл головой и, проследив, что никто больше не сможет проникнуть внутрь, прикрыл дверь за его спиной.
Ада раскинулась на кровати.
Её тело с почему-то вдруг показавшимися тонкими руками и ногами он заметил сразу. Белые простыни лишь оттенили его, сделав ещё более серым на вид. Перед самыми родами она такой не была. Герберт снова вздрогнул. Меж тем – женщина открыла глаза и начала скользить помещению, освещённому лишь одним треножником, мутными глазами. И только тогда виконт увидел пятно крови на простыне, сброшенной с кровати.
В ногах у виконтессы лежало новое, чистое и пока свёрнутое в комок.
-Герберт, - шепнула она, - Ты пришёл?
-Да, - он двинулся вперёд, осторожно переступая, почему-то стараясь не шуметь лишний раз, - Я тут.
Она приподнялась и, указав рукой на свёрнутый комок чистой простыни, попросила:
-Ты не мог бы помочь им меня приподнять?
-Что?
-Приподнять, Герберт, приподнять, - выскочила откуда-то из темноты Анесса, - Мы должны перестелить постель, но не можем.
-А что с ребёнком?
-С каким ребёнком? – она бросила взгляд на раскинувшуюся виконтессу, - А, ты про малыша. Так он ещё не родился. Повитуха говорит – ещё часа три надо, если не меньше. Сложно идёт.
-«Сложно»? С ним что-то не так.
-Нет, просто одни рожают быстро, другие – медленно. Судя по всему, твоя жена как раз из вторых. Так ты поможешь?