Еще полдень не наступил, а новое платье — светлое, летящее, очень летнее и легкомысленное — оказалось не только купленным, но даже и надетым. К нему приобретены совершенно очаровательные туфельки и шляпка, в которой Ани напоминала себе романтичную институтку, а потому нравилась. Кофе с целой горой сливок был все-таки выпит, да не где-нибудь, а в самом настоящем эльфийском кафе. Только вот хорошее расположение духа возвращаться упорно не желало.
Да еще проклятые газеты будто преследовали. И почтенный господин за соседним столиком ту самую статью читал, словно специально лист согнув, чтобы Анет не ошиблась: ту самую. И парочка девиц, продефилировавшая мимо Сатор, щебетали что-то про свадьбу Вароса. И у благообразной старушки из сумочки лист с уже до оскомины узнаваемой картинкой торчал. Что уж говорить о мальчишке, продававшем на углу газеты. Он едва голос не сорвал, завывая о «сенсации». Как же! Центральный нападающий «Золотых Драконов», самый завидный жених столицы женится!
Тут даже самые свежие сливки кислыми покажутся.
— Ты чего кислая какая?
Голос, будто прозвучавший в ответ на ее, Анет, мысли, раздался откуда-то сверху, а кто говорит, Сатор разглядеть не могла — чересчур широкие поля очаровательной шляпки не давали. Как не выворачивала шею, а пыталась она это делать, понятно, не слишком активно, увидеть Ани удалось лишь мятые льняные брюки, не очень чистые мужские туфли и полы расстегнутого пиджака. Для точного опознания говорившего этого было маловато.
— В лавках тряпки закончились или эльфийских шелков не завезли? — поинтересовался все тот же смутно знакомый голос.
А брюки согнулись в коленях… В смысле, ноги под брюками согнулись в коленях… Так или иначе, а перед Сатор предстала пиратская физиономия доктора Нелдера, без всякого приглашения усевшегося за столик. И — конечно же, конечно! — первым делом на этот самый столик Кайрен шлепнул газету проклятым портретом счастливой пары вверх.
— Гоблинские, — буркнула Ани, независимо помешивая ложечкой лужицу, оставшуюся от кофе и сливок на дне чашки.
— Не понял, — честно признался Нелдер.
— Самый дорогой шелк делают гоблины, а не эльфы, — пояснила Ани неохотно.
— Не знал. Век живи — век учись, — доктор, закинув ногу на ногу, развалясь в кресле, как у себя дома, открыл папочку с меню и длинно присвистнул. — Ну и цены тут!
— Так зачем пришли? — спросила Анет и тут же голову опустила пониже.
Болтать с «корсаром» у Сатор никакого желания не было, потому и нагрубила. Но хорошее воспитание немедленно возмутилось, заставляя устыдиться и покраснеть до ушей. Вот тут-то поля свежеприобретенной шляпки пришлись как нельзя кстати.
— Да вот увидел тебя и решил, что пациента надо спасать, — легко отозвался Нелдер, никакими моральными дилеммами явно не озабоченный. — Девушка, будьте добры, принесите два кофе и каких-нибудь пирожных, что ли. — Это он, видимо, официантке сказал, Ани из-под шляпы ничего толком видно не было.
— Каких вам? — отозвалась подавальщица эдаким специальным «я-просто-прелесть» голоском. — У нас много разных.
— На ваш выбор, — великодушно разрешил Кайрен. — Ну что любят очаровательные девушки? Вот вы, например?
Сатор стало совсем уж плохо и она, наконец, встала. Наверное, это следовало еще пару минут назад сделать.
— Прошу прощения, но мне надо идти, — пробормотала, комкая салфетку. — Увидимся на работе.
Нелдер не стал ее за руки хватать, приказывать тоже. Наоборот, попросил негромко, даже мягко:
— Лучше расскажи, что у тебя случилось.
— Ничего.
— От ничего женщины, увешанные пакетами с покупками, с такими убитыми лицами по кафе в одиночестве не сидят.
— Вы, наверное, считаете себя очень прозорливым? — ощетинилась Ани.
— Есть такое, — не стал отпираться Кайрен. — Кстати, в уме мне пока тоже никто не отказывал. Еще говорят, что я очаровательный, но вот с этим как раз можно поспорить. Так что случилось? С любовью всей жизни поругалась?
— Да вам-то какое дело?
— Абсолютно никакого. Сплошное человеколюбие, любопытство и масса свободного времени. А еще я терпеливый. Что случилось?
— Вы не терпеливый. Вы зануда, — проворчала Ани, почему-то обратно на стул садясь.
— А вот это как раз можно оспорить. Так кто у нас любовь?
— Да вот он, — Ани щелчком двинула газету по столешнице — щелчок вышел слабенький, далеко газета не уехала, но главным было не это, а то, что Сатор вообще ответила, хоть и не собиралась. Гипнозом «корсар» владел или как? — Правда, никакая это не любовь, да и времени много прошло.