Я видела в расширенных зрачках страх, ужас, шок…
Приходилось защищать расшалившихся моих коней от бойцов профессионалов.
Впрочем, я делала это бессознательно, словно видя в едином зрении перед собой весь бой… Не знаю как мама, но у меня это было кастовое.
На самом деле все было очень просто и очень быстро — я просто воспользовалась предоставленным преимуществом, уничтожив их почти без боя, порубив, а потом было поздно. Они просто подставились, вытянувшись в цепочку и не сразу среагировав на атаку, уверенные в прикрытии. Ну и для настроения я еще отчаянно визжала… Потом… На самом деле, все это не заняло и двух секунд с тех пор, как я вихрем ворвалась сюда. Но хаос и неразбериха!
Если и был бой, так это возле скалы… Там пришлось выложиться так, как и представить было трудно… Лишь позже я поняла, что только адское мужество помогло мне уцелеть в дьявольском месиве вспыхнувшего боя, но тогда я об этом не думала. Помню только, как трижды ударила ногой и никогда не пожалела об этом. Старалась, конечно! Каждый раз так выдала каждому, качественно, не скупясь, резко, чтоб шея щелкнула. Работала, работала для них, как говорится, бескорыстно. Не надо мне иной награды, чем пустой звон. За щелчок!
Один из раненных Даром перед смертью обернулся ко мне и потрясенно прошептал:
— Ты! Ты жива…
Дальнейшее я видела лишь по губам в периферийном зрении, ибо он шептал.
— Значит, он не выполнил приказ… И не убил тебя… А спас и укрыл, и по прежнему служит тебе…
И умер.
Бредит — подумала я. Как Дар мог не выполнить приказ, если он никого не слушает? Или, может, он раньше принадлежал этому человеку? Или кому-то подобному этим? И сейчас ему дали приказ, но он не менял хозяина в бою? И глушил черных, как и красных и белых одинаково?
Без коней моих, я не знаю, справилась бы я с ними. Скорость и реакция Дара выдали мне преимущество, которое я холодно претворила в победу, соединив с собой. Но это были черные бойцы профессионалы. И лишь внезапность, нет — адская дерзость простого замысла, неожиданность, скованность части их тем бойцом, выручили меня — пока я добралась до скалы, большинство из них были мертвы, и лишь десяток еще оставался после того, как распался водоворот вокруг кружащейся у скалы меня…
Я еле увернулась от стрел в голову, когда кто-то все же разрядил в меня арбалет, прежде чем Дар убил его копытами… Еще два ножа ушли сразу с обеих рук, потом я, опрокинувшись назад колесом на коне прямо за круп Дара, уходя от стрелы, срубила прямо из-за плеча из ножен широким ударом назад кинувшегося оттуда бойца… Который, очевидно, подумал воспользоваться тем, что я уклонилась… Я аккурат достала бросившегося мечом, срубив его в этом развороте тела вниз на две части… То есть, опрокинувшись назад вправо, я по ходу вытащила правой рукой меч из-за левого плеча, рубанув в этом уклоне широкой назад…
— Хорошо, — выдохнула я, и, с трудом резко выпрямившись на рванувшем Даре, перекинув меч в левую руку, срубила уже перегнувшись вперед того тэйвонту, который в меня стрелял… Он аккурат отпрыгнул от Дара. Но не от моего удара, — я потешилась каламбуру…
Свободная рука в это время дважды бросила нож, пока выпрямлялась… Белочка и другие кони, атаковали остальных, и мне осталось добить их жертв, которые яростно отбивались…
Кровь заливала мне лицо…
Внизу осталось еще только двенадцать…
Но несчастного бойца, который сражался так яростно, все-таки достали, — четверо теснили и уже побеждали его, оружие было выбито, а один кинулся сзади.
Он обернулся…
Я ахнула и похолодела…
Он был мне не незнаком…
— Радом, сзади! — отчаянно завизжала я, не понимая, что делать от страха.
Он резко обернулся и, отбив того ногой, и буквально вылетел прыжком на скалу.
И тут поняла, что такое амнезия. Это когда в опасности оказался любимый человек, а ты проявила все признаки идиота. Я слетела с коня и заметалась, бессмысленно и суетливо, не зная, как ему помочь — они все были вооружены клинками. Тыкаюсь туда, сюда, визжу от страха за него, руками махаю…
Глава 57
Позднее Радом очернял свою версию случившегося так:
"Загнали меня, пятеро черных тэйвонту, без оружия на вершинке и зажали там…
Меч мой выбили. Сплошную стену из клинков выставили вращающихся. Сижу там, как кукушка. Внизу волки воют — добрый десяток дожутов. Ранили меня трижды, нога подсечена. Ну, думаю, не уйти нам, прощай мама родная. А она внизу скачет, руками размахивает, кричит — спасайся, будто я сам не знаю, что здесь нехорошо, сама прямо под клинки тыкается как слепой котенок или кот которому наступили на хвост, а за спиной сразу два меча болтаются…
Тут я как завою благим матом во всю глотку:
— Женщина моя, меч!
Услыхала она крик души моей, и, смотрю, не прекращая визгу, срывает со спины прямо с ножнами и как швырнет мне… Меня прямо к черту им сбило. Сначала один меч, а потом второй туда же…
Скатился я с той горочки от удара, а она мне прямо на шею:
— Живой?!
Дожуты, от такой наглости, понимаешь, отетерели. Даже мечами меня в спину не тычут. Ну, думают, все, смерть пришла, сама его берет и целует… И давай сматываться в разные стороны… А она уцепилась мне за шею и рыдает:
— Как ты мог! Тебя же чуть не убили!"
Клевета, конечно. Никуда дожуты не побежали. Будто Радом сам на их мечи скатился, а они его и не убили. Это-то профессионалы с молниеносной реакцией.
Эти двое, на которых он падал, мертвые уже были, ибо я среагировала бездумно.
Обоим по клинку под шейный позвонок, да так, что они и не пикнули. И не шевельнулись — стояли как живые, не двигаясь. Да и вместе со вторым мечом вылетел у меня нож и чиркнул аккурат по горлу того, что боком мне стоял.
Растерянность, знаете… Она мне на пользу, ибо на меня не обращали внимания.
Двое, что лицом ко мне стояли, увидев два меча в руках Радома, кинулись, но на него. А надо было по сторонам смотреть. Дар, конь такой, сам коварно зайдя сзади, встав на дыбы, перебил обоим спину, точнее одному хребет, а другому попал в голову копытом. И добавил, ему не жалко. От обычного коня они такой подлости и самостоятельности не ждали. А зря, я сама его опасаюсь. Реакция, у него знаете, звериная. Уникум среди коней, словно его как тэйвонту тренировали. А может он конь-тэйвонту?
А меня как раз атаковали оставшиеся… Как я вывернулась — это дурная история… Сплошное безумие и ярость бешенной короткой схватки… Драться на мечах мне никто не помог вспомнить, потому защита моя была, когда они с мечами бросились на меня, просто топорная… Хорошо еще, аэнским мечом мне удалось просто срубить меч первого вместе с ним мгновенным прямым и грубым безумным ударом, а остальных снять ножами до того, как они атаковали с мечами меня…
Выложившись в бросках так, что я просто упала от изнеможения… И все… И тишина после яростного крика…
…Радом сам подхватил меня на руки. Он подхватил! Я дрожу. Я реву. Дурные слезы выскочили.
— Чего ты ревешь, дурашка, все уже кончилось… — ласково сказал он.
— Я не дурашка… — захлебываясь сказала я, глотая и стирая слезы. Я дура, я простила ему все, что он сделал… Увидев его, я снова забыла про все. Просто ткнулась ему в грудь, и все…
— Но все кончилось… — успокаивающе проговорил он.
— А по-моему, все только начинается… — смилостивившись, шмыгнула я носом.
Ощущение невыносимого безумного счастья охватывало меня… Я не могла поверить, что это происходит со мной, и боялась, что Радом исчезнет, развеется, как дым, как моя галлюцинация. Он не отверг меня! И не стал убивать…
— Точно, — меня перехватили и прижали, так прижали! — Кончилось для дожутов, а не для нас…
Я не понимала, к чему это относится и что он говорит, и на всякий случай кивнула, неотрывно глядя на него… Голова моя кружилась, сердце ухало, а в голове точно звучала мелодия…
Он посмотрел на свою руку, которая оттого, что он меня обнял, стала красной и мокрой.
— Ты ранена!!! — обвиняюще сказал он, вытирая кровь. И, положив меня на землю, не слушая моих целомудренных воплей оскорбленной невинности, стал быстро сдирать с меня окровавленную одежду. Ощупав свои карманы, он тихо выругался, пытаясь не смотреть на меня. Я покорно лежала, только вдыхала странно глубоко и грудь моя поднялась и потянулась ему навстречу. Хотя я сама этого не желала: