Радом, конечно, ни в какой замок не поехал — там все равно были заместители, которых он вырастил. Им полезна и практика. Так он сказал.
Воспитание детей в замке-полигоне Ухон было поставлено традицией на поток — настоятель только организовывал и незаметно направлял, вправлял и контролировал. И воспитывал, конечно, своим авторитетом, магнетизмом, мудростью…
И сейчас он тоже их воспитывал. Как говорил Рихадо, — своим примером, — что бывает с теми сильными и волевыми бойцами, которые слишком близко приближаются ко всяким молодым вертихвосткам…
Впрочем, молодежь на сие охотно смотрела и действительно восторженно училась…
Я была беспомощна, как тетеря. Радом даже переодевал меня…
Радом как раз водил меня по Храму, поддерживая, несчастную калеку и уча меня на живописи Храма наблюдательности, что я делала с охотой и радостью, лишь бы только он меня держал, когда для меня запахло опасностью. Сильно завоняло, хотя вокруг даже для моей изощренной зоркости ничего подозрительного здесь не было. Не став ждать, что ж интересненького произойдет, я опрокинула подсечкой
Радома в ближайшее углубление между стенками, которое словно специальная выемка для влюбленных не простреливалась и не просматривалась со стороны. И закрыла его своим телом, обхватывая и закрывая его жизненно важные органы собой, голову и сердце…
Старуха Тигэ, которая всюду ходила за нами в качестве моей совершенно непрошенной с моей стороны дуэньи, пронзительно завизжала внизу.
Радом сначала обмяк, но когда вокруг зазвенели отскакиваемые от стен стрелы, и я вздрогнула от глухого удара в мое тело, заметался и хотел меня перевернуть, закрыв собой. Но не так легко это было. Углубление как раз словно было создано под него — узкое, глубокое, не повернешься, а я жестко вцепилась в него сверху, не давая двинуться.
— Лежи! — прокричала я, через силу и боль метая ножи на черные пятна опасности, и запахнув его плащ ему на лицо — тебя же убить хотят идиот! Ты подставишь меня под стрелы, подымаясь…
Над нами показалось лицо, в подбородок которого я не думая, ударила пяткой прямо снизу, лежа. А потом выпрыгнула из ложбинки выбросом ног вверх прямо на убитого, прикрываясь его обмякающим трупом с недоуменными глазами, как щитом…
От раны в голове здорово мутилось, но сознания все-таки хватило нанести ногой из-за тела в руках короткий удар в коленную чашечку ближайшему из убийц, рвавшемуся к нише, и, когда он растянулся, тут же автоматическим точным ударом той же ноги назад сломать ему шею, даже не глядя…
Я была маленькая, быстрая, и била и бросала ножи из-за их большого собрата, а они все еще рвались к нише, видимо, на секунду оказавшись в мертвой зоне и не заметив, что произошло. А может, у них не хватило реакции его оценить против моей…
Во всяком случае, я сумела, ударом ноги из-за тела между ног подбросить в воздух мчащегося бандита и тут же убить его точным ударом той же ногой вбок ему в висок, сломав ему и голову и шею. Когда он был, летя, на моем уровне.
Позвонки шеи не выдерживают удара такой резкости, даже если б он мог так согнуть голову в нормальном состоянии. Его бросило в бок, а я в это время метала ножи туда, где интуиция (боевой опыт и бессознательный расчет) подсказывала мне, что там из-за скульптур появятся бегущие бандиты.
Обстановочка, которую я отлично изучила, воркуя тут с любимым, сражалась за меня. Скульптуры были моими бойцами, покрывая мою маленькую немощь. Я, маленькая, просто превратила обстоятельства в свою армию, использовав единственное свое умение метать. Не знаю, как в чистом поле удалось бы мне это с черными супербойцами, которых было много. Впрочем, Радом говорил мне, что интуиция у них в массе похуже из-за бездуховности… А так метательные ножи, брошенные почти в упор, настигали их в тот момент, когда они выходили из мертвой зоны, так что они просто физически не могли увидеть их до того самого момента, пока нож не входил в их тело, сойдясь в точке выхода. Знание Храма, чудовищный аппарат сознания-расчета по ничтожным признакам помогали мне. Да и замаха и броска моего они не могли видеть. Это было единственное верное средство против чудовищной реакции тэйвонту, когда они уже не могли уклониться. Впрочем, еще была чистая интуиция, но и она уже не могла состязаться с силой моего броска — даже если он и ощущал вспышку опасности, обычной реакции и скорости уклониться уже не хватало. Даже зная, он получал с чудовищной силой и скоростью метнутый нож. Даже среди бойцов профессионалов я славилась своими мощными бросками…
Я выкинула не только все двадцать ножей, взятых прямо с груди убитого, но и пять, прихваченных с груди Радома, когда я вставала только что с него.
Надеюсь, он не в обиде.
Они все-таки дурно тренированы, болваны. Даже не заподозрили, что я под прикрытием все время двигаюсь им навстречу, в мгновение достигнув конца галереи и открывая себе все новые и новые секторы обстрела.
Один из них, полный идиот, просто проскочил мимо меня, и я срубила его прямо через спину мечом самого моего мертвого напавшего. Впрочем, если б он был один такой! Может они принимали его за только что раненного или убитого собрата?
Ведь я двигалась вперед чужой "спиной"…
Нет, это стоит занести в книги, как тактику — свой бандит в качестве щита и маскировки, как образ, не вызывающий мгновенной реакции и подсознательной настороженности, при атаке на пересеченной местности…
А может, их отвлекал Радом, появившийся из ниши в своем плаще? Шли только первые секунды боя, и они все еще с ревом, выпрыгивая со всех сторон, неслись на нас.
Я работала на опережение врага, хотя он напал первый. Иначе быть бы мне утыканной самой ножами, как еж. Нормальный тэйвонту должен уложить десять целей за секунду, а я была у них лишь одна…
Я даже не считала, сколько их было — просто убивала, едва лишь сознание ловило цель, используя самые простые максимально оттренированные средства. Удар из-за прикрытия в подбородок или висок кулаком. Неожиданная подсечка из-за тела и добивание его в полете. Желательно разбив, подсекая, чашечку, чтобы вызвать болевой шок и добить без повреждений для себя. Удар в колено бегущему, не видящему меня и тут же удар той же ноги назад. В шею, в хребет, в голову — как он падал. Как карта ложилась — что было открыто, то и били самыми простыми ударами.
Хуже всего то, что все, что могло летать, было использовано по прямому назначению, а времени поменять обойму на полную не было. Я должна была работать ногами и руками как умела, постоянно передвигаясь с трупом все дальше, чтобы не быть обнаруженной и идентифицированной.
Я даже обшарила весь труп, будто это была баба, а я мужчина, облапив его, но нашла только два дротика и странной формы полунож-полумеч с широким лезвием.
Нансана — я видела это у тэйвонту. Дротики тут же улетели по появившимся целям прямо у него из-под руки, а полумеч — в спину одному из четверых, прорвавшихся мимо меня…
Шли всего лишь секунды, просто для меня они стали громадными, куда я успела напихать кучу молниеносных действий, точно время стало.
Я была гола… Ни оружия, ничего. Только подсекла последнего сзади, и тут же сломала ему спину. Рывок, и я догнала следующего, так же подбив ему ноги.
Падая, этот перекрутился в воздухе и выкинул руку с ножом в ударе. Аккурат прямо в то тело, которое я еще носила зачем-то с собой, как девочка любимую куклу. Это стоило ему жизни, потому что это была не я, а сама я прыгнула под прикрытием, ринувшись вперед, на его подбородок, скрутив его, как голову курице. Почему-то это получалось у меня все лучше и лучше, и я преимущественно работала именно так, чувствуя точку, куда попасть, чтоб хрустнула шея. Тоже мастерство, только темное…
Оставшийся из четверых умер даже не обернувшись, ибо у меня теперь был нож, выхваченный из тела. Он ушел в то же мгновение, как вошел в тело моего доброго врага. Догнав следующего дожута в ямочку на шее…
Рывком я развернула тело назад. И почувствовала, как оно последовательно задрожало от попавших в него сразу пятерых ножей. Пока я маялась, я была раскрыта.