— Целая ночь, Яр, — скалится, сверля меня взглядом, — я в восторге.
Она довольна пиздецом, который устроила нам с Аней. Хоть бери и убивай прямо при свидетелях, чтобы другим шалавам не повадно было.
— Освежи мою память, Метелькина, — откидываюсь на спинку стула, рассматривая тварь, — сколько длились наши игрища?
— Целую ночь, — подается вперед.
Грудь в низком вырезе практически выскальзывает на стол. Полушария бликуют.
— Стоны вся база слышала.
Высокомерно. Нагло. Грязно. Пошло.
Это про Метель. Вряд ли с такой хорошая жена выйдет. Чему она детей научит? Как сосать члены и предавать?
С таким же тошнотворным пафосом наклоняюсь к ней через стол.
— Понравились мой член? — не моргая, изучаю её лицо.
Так просто не купится. Оглядываюсь по сторонам, поднимаюсь и дергаю её на себя.
— Какого черты ты творишь⁈ — шипит, пытаясь вырваться, пока я тащу её через зал.
— Хотела продолжения? Сейчас будет, — открываю дверь в туалет и толкаю внутрь.
Для достоверности закрываю дверь на защелку. У Метелькиной удивленно округляются глаза.
Подхожу ближе, беру наманикюренные пальчики и прикладываю к своей ширинке. Охает.
— Че тормозишь, Лен? Приступай? Или не помнишь, как он выглядит? — напираю.
Отступает. Практически прижимаю к стене, оставляя между нами расстояние. Пальчики начинают сжимать мое хозяйство. В глазах появляется похоть.
— Ане не нравятся заросли в паху. А ты оценила? Или недостаточно гладко?
Противное чувство расползается по груди, пока я играю в озабоченного, но Метель ведется.
— Все супер гладко, — переходит на блядский шепот. Губы приоткрываются для поцелуя. — Ни одной волосинки. Как надо… Ах…
Хватаю за горло, слегка придушиваю её.
— Сука, — цежу сквозь зубы. — Какого хрена ты мне пиздишь⁈ Че за спектакль⁈
Бьет мне по руке. Лицо начинает краснеть, а я сдавливаю сильнее.
— Или ты мне сейчас правду рассказываешь. Или я тебя на тот свет отправлю. Мне терять нечего, благодаря тебе! Поняла?
Еле кивает.
Отпускаю и сразу отступаю назад, жадно втягивая в себя кислород.
— Что на самом деле произошло? Чем ты меня накачала?
— Ничем, — сипит в ответ, потирая горло пальцами.
Лицо красное. Грудь часто вздымается, насыщая организм кислородом.
— Я в свой номер шла, а там ты в коридоре лежишь. Вот и решила устроить все так, будто мы переспали. А что⁈ Вы достали со своей верностью! Что ты! Что Анька! Два ангела, которые обрели друг друга! Все изменяют, Яр! Даже такие честняги, как ты и она!
Замахиваюсь на нее, но рука зависает в воздухе. Взвизгивает, прикрывая лицо. Мараться не хочется.
— Все говори.
— Ты тяжелый. Еле на кровать затащила, — всхлипывает.
— И на что ты надеялась? Что я Аню брошу и на тебе женюсь?
— Да! Ты же честный. Ты…
— Дура.
Открываю дверь и выхожу из туалета от греха подальше.
16. БАХ!
POV Аня
Я смотрю на телефон. Уже раз, наверное, десятый на экране появляется вызов от абонента Любимый. Сердце сжимается, и глаза сразу становятся чрезмерно влажными от подкатывающих слез. Казалось бы, за эти дни можно было смириться с тем, что как прежде у нас ничего не будет, но я не могу!
Мне чертовски больно!
Внутренние органы вырвали и теребили на моих глазах.
Невыносимо.
Мама добавляет нервов своими высказываниями и командным тоном. Я редко шла родителям наперекор. Только с Ярославом. Сложно отказаться от человека, который является частью тебя. Даже не частью, а всем. Он в каждой клеточке моего тела, как я и в его. И я не думала никогда, что наше счастье настолько хрупкое…
— Выключи уже звук! — мама с раздражением хлопает ладонью по столу.
Тут же на него приземляется чашка чая и вазочка с её любимыми халвичными конфетами. Знает, что я к ним не прикоснусь, как и к зленому чаю с мятой и жасмином. Что может быть ужаснее⁈
Верю, что намеренно надо мной издевается, наплевав на мои привычки и желания.
Наверное, нужно было вернуться в нашу с Яром квартиру, только КАК⁈
Я не смогу находиться там…
Сколько себя не уговаривала ночью, не получается даже порог родительского дома переступить, чтобы подышать свежим воздухом.
Сложно видеть Ярослава, смотреть в любимые глаза и чувствовать его боль, которая, кажется, в сто раз превышает мою, а может, это совместные страдания… Я не знаю…
Когда находились вместе в машине, я была близка к смерти…
По ощущениям. Физически и вовсе убита. Не знаю, как вытаскивать себя из этого состояния, хотя бы для того, чтобы решить, как дальше жить. Без Яра? Жизнь ли это! Мучения!
Телефон снова разрывается от мелодии. Мама кривит губы, показывая свое отношение к моему мужу. Нажимаю на кнопку. Теперь звонок не слышен, но я и на расстоянии чувствую, что Яру плохо. Он себе места не находит. Я тоже…
— Пора уже попрощаться с ним, — мама не смотрит на меня, помешивает чай десертной ложкой, хотя никогда не добавляет сахар. — Ещё и паспорт замарала, — бросает с омерзением, от которого мне становится больнее. — Как к тебе после этого относиться, Аня⁈ Все в курсе, а мы с отцом помоями обтекаем, — толкает чашку.
Чай проливается на её белоснежные салфетки ручной работы. Нервно дергает за одну, роняя чашку на пол. Звон. Тихая брань.
Воздух наполняется злобой.
Поднимаюсь на ноги.
Я больше так не могу…
Мама замирает на месте, округлив глаза.
— Куда ты собралась?
Домой. Вот что хочется сказать.
Сбежав от Ярослава к родителям, я надеялась, что они меня поддержат. Что мне хоть немного станет легче, но мне хуже! Меня пилят. Мама и не скрывает радости в ошибке Яра. Она не теряла надежды, что мы разойдемся. Никогда не верила в наши чувства и отношения. Говорила, что это блажь и глупость, мне нужен другой человек, взрослее, умнее, обеспеченнее.
— Аня⁈
— Я должна поговорить с Ярославом. Ему плохо, — пытаюсь выйти из комнаты.
Мама преграждает путь.
— Ничего ты ему не должна. Очистить паспорт от мусора не получится, так хотя бы с пальца сними, — гаркает.
— Мы сами разберемся.
— Сами? Поэтому ты пришла к нам плакаться, а мы тебя предупреждали!
Протискиваюсь между ней и косяком. Идет следом. Давит своей энергетикой.
Душа на части рвется, потому что я не только на базе совершила ошибку, но и после…
Есть, в конце концов, отели. Могла и номер снять!
Иду к двери, прижимая к себе телефон, обуваюсь под пристальным маминым взглядом.
Как же она меня в этот момент ненавидит, страшно представить…
Я не оправдываю надежд ни её, ни своих.
Перед глазами все расплывается, пока завязываю шнурки на кроссовках.
— Не смей уходить, — цедит мама через зубы над моей несчастной головой. — Если будешь перед ним унижаться, то…
Поднимаюсь, сжимая крепко телефон. Неужели она это произнесет?
— То не возвращайся.
БАХ!
Так рассыпаются крупными осколками надежды на лучшее. Всхлипываю.
— Спасибо за поддержку, мам…
Говорю и выхожу из квартиры, в которой выросла.
Дальше, как в тумане, иду на остановку, игнорируя попытки матери вернуть меня обратно, её крики на лестничной площадке преследуют меня даже в автобусе. Кажется, она звонит несколько раз. Пока добираюсь до дома, батарея на телефоне разряжается. Набираю код от подъезда, поднимаюсь на нужный этаж и горько усмехаюсь.
У меня нет ключей…
Без сил сажусь на ступеньки и опускаю голову на колени.
Надеюсь, ты придешь домой…
17. Поговорить по душам
Я думаю лишь об Ане. Как расскажу ей правду.
Что нас обвели вокруг пальца. Показали, какими могут быть чертовы школьные друзья!