Кто-то кинул нам дерьма на лопате и остался безнаказанным. Все подстроено…
— Я бы тебя не предал, Ань. Веришь мне?
Дожидаюсь еле ощутимого кивка. Всхлипывает. Слезы стекают по щекам, задевают мои.
Это больно, да.
Гораздо больнее, чем физически.
Жду, пока птичка успокоится, поднимаюсь, наливаю нам чая и сажусь на стул, ощущая, как крупно дрожат внутренние органы. Дыхание Ани все еще прерывистое, но слез больше нет.
— Поверить не могу, что Лена так поступила. Зачем? Неужели это она все подстроила? — шелестит практически не слышно.
— У Метелькиной мозгов бы не хватило все провернуть. Она сильно напилась.
— И я… Никогда так не напивалась…
И ты… Рука с кружкой зависает в пространстве. И ведь правда. Анютку сильно развезло, да ещё и на приключения потянуло.
— Что выпили, Ань?
— Шампанское.
— И все?
— Да. Вроде да.
Кручу в памяти начало посиделок. Голова вот-вот лопнет от боли.
— Яр?
— Я думаю, Анют, нам нужно вспомнить весь вечер в деталях.
— Все же, как обычно было.
— Кроме финала, Ань. Мы даже на выпускном так не накосячили. Тут кто-то поспособствовал нашему фиаско.
— Кому это нужно? — отрицательно качает головой.
Да, я тоже отказываюсь верить, но дураку понятно — все было спланировано.
— Надо позвонить Белому, — тянусь рукой к карману, чтобы достать телефон, но Аня перехватывает мои пальцы.
— Нет, Яр… Не надо…
— Он все знает. Игорь сможет без эмоций посмотреть на ситуацию, и он, к тому же, не особо болтливый.
Птичка отпускает руку, но продолжает качать головой, как маленькая.
— Анют, ты мне доверяешь?
Не отвечает. Кусает губы. Перестает смотреть в глаза.
— Ань…
— Я уже и себе не доверяю, Яр…
Перехватываю её кисти. Сжимаю.
— Мы разберемся. Игорь — точно не тот, кто это затеял. Ань?
— Ладно, — кивает, часто моргая. — Только говорить будешь ты. Я не могу опять…
— Хорошо, — достаю мобилу, набираю друга. — Сможешь к нам с Аней приехать?
Выручай, Белый…
19. Мы справимся
Белый не заставляет долго себя ждать. Звонок в дверь раздается через минут тридцать, а то и меньше. Аня переживает, кусает губы и не знает, куда деть свои руки, когда я возвращаюсь вместе с Игорем на кухню. Если честно, я и сам не представляю, как вести дальнейший диалог. Во мне кипит злость и ненависть на всех вокруг. Не знаю, что сделаю с виновником, если мы все-таки его найдем. А еще мне хочется курить так сильно, что дергается лицевой нерв. Провожу ладонями по лицу, растираю его с шумным выдохом. Анютка скупо кивает на приветствие Белого, но он, кстати, молодец, не стесняет ее прямыми взглядами и не начинает бить в лоб вопросами о том вечере на базе. Подходит к окну и подносит пальцы к ручке на створке. Видимо, никотиновая зависимость нашептывает на ухо свои мольбы не только мне. Усмехаюсь.
— Короче, ребят, — не выдерживает Игорь, глядя мне в глаза. — Предлагаю схематически изобразить последовательность событий, чтобы не упустить никаких деталей. Что скажете?
Переглядываемся с птичкой. На ее лице отражается боль, и хочется свернуть лавочку, чтоб не бередить эти чувства снова и снова, но осознание того, что кто-то безнаказанно бродит по свету после совершения грязной подставы, заземляет все желания, кроме одного — выяснить правду.
— Что нам понадобится? — Аня освобождает меня от гнета и поднимается.
Такая маленькая и хрупкая… С трудом сдерживаю порыв обнять ее.
— Есть ручка и альбом? — Игорь выдыхает, потому что напряжение, царящее в комнате, заметно спадает. — И я налью себе чайку? — кивает на чайник. — В запаре целый день. Даже поесть некогда.
Вот тут-то птичка начинает наводить суету. Есть у нее такое. Если кто-то голоден, то все проблемы уходят на второй план, тем более дело касается нашего общего друга. Пока Анютка возится на кухне, мы уходим с Белым на улицу покурить. Он не спрашивает у меня о подробностях. Я сам рассказываю, чтобы Аня второй раз не корила себя за произошедшее. Ее позицию я уловил. Игорь хмурится и кивает. Вслух ничего не говорит. Когда возвращаемся в квартиру, чувствую аромат еды.
— Если это омлет, то я тебе душу продам, Ань, — отвешивает комплимент моей жене.
И да, мне это льстит, несмотря на весь пиздец, который вокруг на разворачивается в последние дни. Птичка краснеет, но накрывает на стол.
— В холодильнике пусто, поэтому будет скромно, — Игорь присвистывает скромности.
Омлет, хлеб, салат с огурцов и помидоров с маслом, а еще самое вкусное — сало, нарезанное тонкими ломтиками. Следом Аня ставит перед ним кружку с чаем и пододвигает вазочку с печеньем. Белый без церемоний приступает к трапезе, и я за компанию с ним. Хочу притянуть к общему позднему ужину и жену, но она отрицательно качает головой. Уходит и возвращается с альбомом и простым карандашом.
— В общем, тот хер с горы как-то причастен к подставе. Не зря он за собой почистил везде. Насчет машины, — Игорь довольно гладит по животу и подает мне свой телефон. — Вот посмотрим. Может, знакома.
Напряженно всматриваюсь в экран. Сразу понимаю, что у нас на шинке этой тачки не было никогда. У меня точно. Скрипя зубами, отдаю другу мобилу.
— По видосу попробуем пробить, но это не быстро. На крайняк с хозяином базы можно поговорить. Хотя его там не было, но все-таки.
— Он искал свою девушку, — бесцветным голосом произносит Аня. — Был очень вежливыми, а потом оказался в кровати рядом со мной…
Игорь начинает жевать медленнее, отводя взгляд на кружку. Мне самому хочется сквозь землю провалиться, потому что я представляю эту картинку! Готов убивать! Сжимаю кулаки, чтобы утихомирить внутреннего зверя. Белый тяжело вздыхает. Ему стремно быть в центре нашего армагеддона, и я благодарен, что не отказывает в помощи.
— Что именно он у тебя спрашивал? Может, имя свое называл? Хотя сомневаюсь, что оно настоящее, — Игорь потирает подбородок. — Аня, ты помнишь, в какой момент тебя развезло?
Птичка смотрит на меня и понимает плечами.
— Нам принесли вторую бутылку шампанского, вроде. Наташа сказала, это подарок.
— Она принесла ее?
— Не помню, — виновато переводит взгляд с меня на Белого. — Кажется, да. Метелькина постоянно что-то мне говорила, и я точно не скажу.
— Ладно, давай, — забирает ручку с альбомом. — Сейчас раскидаем все по полочкам.
Игорь задает нам с Аней вопросы по очереди, что-то пишет. Неловкость уходит на второй план, пока он рисует схему. Я притягиваю Аню к себе под этот шумок. Вдыхаю аромат ее волос и кожи. Соскучился…
Птичка напряжена и на мои нежности не отвечает, но и не отталкивает. Мне херово от того, что она от меня морозится. Понимаю причину, только эмоции сложно утихомирить.
— Слушай, Ань, — Игорь заканчивает с записями, — ты с Наташкой поговори.
Анютка перестает дышать. Я и сам не хочу ни с кем из них общаться. Думаю, она так же.
— Если тебя, Яр, рубануло, то вас чем-то накачали.
Логично. Киваю. У меня не было времени прокрутить в голове внезапную амнезию.
— Я пил с твоего бокала, — вспоминаю небольшую деталь, о которой забыл. — Метель подала.
Игорь задумчиво трет подбородок пальцами. За окном темно, и мозги отказываются нормально функционировать. Он поднимается, сгребает альбом и подавляет зевок.
— Дома еще обмозгую. Сейчас всем лучше отдохнуть.
Не спорю. Аня тоже. Провожает его до двери, и когда та закрывается, молча смотрим друг на друга. Тянусь к ней, но Аня обнимает себя руками и отворачивается. Это больно. Я не озабоченный придурок. Ясно, что набрасываться на нее после случившегося не стану. Не сейчас, когда птичкино состояние на грани истерики.