— Посплю на диване, — хриплю не своим голосом и жду, что она не допустит расстояния между нами.
Только Аня кивает, не глядя мне в глаза. Соглашается…
Отступаю к двери в ванную, стараясь держать лицо.
Расходимся в разные комнаты.
Она уходит в спальню, а я стою перед зеркалом в ванной, как придурок.
Желание что-то разнести в пух и прах жжет вены. Упираюсь руками в край белоснежного санфаянса. Нет. Не буду истерить, как баба.
Выдыхаю.
Хорошо, что Анютка дома, а с остальным мы справимся.
20. Отравиться никотином
POV Аня
Я не могу уснуть. Постельное белье пахнет Ярославом и воскрешает в моей голове воспоминания о том, как мы лежали в постели вместе с ним, как хорошо засыпать вместе после бурного секса. С Богульским он всегда такой. Яркий, страстный, на грани. И мне сложно даже представить, что я могла заниматься им с кем-то другим.
С тяжелым вздохом переворачиваюсь на левый бок, кладу руку под щеку и смотрю в темноту. Кажется, что чувствую тепло своего мужа и его надсадное дыхание. Стоит признать, спать по-отдельности — настоящая пытка. Это я ощутила еще у матери. Только внутренности скукоживаются, когда вспоминаю утро на базе. Голый торс незнакомого мужчины рядом. Его руки на моей талии. Свою наготу… Стыд затапливает в тот же миг, и я закрываю лицо ладонями, словно кто-то за мной подсматривает.
Я не знаю, что ужаснее: сам факт измены Яру или то, что я ничего не помню. В моей памяти лишь стоны от прикосновений Богульского, чувство приятной наполненности, его хриплый шепот и эйфория.
Резко присаживаюсь на кровати, сбрасываю с себя одеяло и восстанавливаю дыхание. От беспомощности хочется плакать!
Но я лишь сжимаю кулаки и прикусываю нижнюю губу, чтобы не заскулить, как маленький брошенный щенок под дождем. Сердце бьется так сильно, что мне кажется, его грохот слышат все соседи.
Как избавиться от отвращения к самой себе? Как смыть с тела грязь? Возможно ли вообще после произошедшего вновь наслаждаться близостью с Яром?
Когда он меня обнимал сегодня, я испытывала боль. Его, свою… Все так перемешано…
Снова медленно выдыхаю и запускаю пальцы в волосы. Я не смогу уснуть. Тихонько сползаю с кровати и на цыпочках иду к двери. Я совершенно забыла про свой телефон и не поставила на зарядку. Сомневаюсь, что мама вспомнит обо мне. Гордость не позволит после выставленных ультиматумов позвонить родной дочери. Уверена, что она потом обвинит меня в эгоизме и жестокости по отношению к ней. Но телефон нужно включить. Вдруг папа звонил.
Через гостиную прохожу, не глядя на диван. Понимаю, что Ярославу было неприятно, когда я промолчала по поводу его размещения на ночь не в спальне, но и себя сломать не могу. Я хочу разобраться в том, что с нами произошло. Кто мог так ужасно поступить? И главное, за что? Чем мы заслужили подставу?
Захожу на кухню, тихо прикрываю дверь, чтобы не разбудить Яра своими ночными похождениями, и вздрагиваю, когда раздается щелчок.
Богульский стоит около окна и курит. Кончит сигареты алеет в темноте, освещая измученное лицо моего мужа. Немного подождав, включаю свет.
— Я думала, ты спишь, — ежусь от холода.
Створка полностью открыта. Ярослав в одних штанах. Не мерзнет. Он всегда слишком горячий. Даже зимой. Обнимаю себя руками. Яр тушит сигарету, выбрасывает окурок в мусорное ведро и закрывает окно. Он знает, что я не выношу этот запах, но сейчас не осуждаю. Если курение ему помогает, то пусть балуется.
— Не могу уснуть, — взъерошивает волосы одним движением.
Мне жутко нравится, когда он так делает. Выглядит в такие моменты очень уязвимо, как пятилетний мальчишка. Я не отвожу от него взгляда, осознавая, что до безумия сильно его люблю. Сердце сжимается, и с трудом подавляю всхлип. Только Яр слишком внимательный, замечает мое состояние и быстро оказывается рядом со своими спасающимися объятиями. Его не беспокоит, что я превращаюсь в статую, стоит нашим телам прижаться друг к другу. Богульский гладит меня по голове и спине. Молчит.
Наверное, слова никак не помогут в нашей ситуации. Только правда способна хоть немного расставить по местам хронологию событий. Она же прольется лечебным бальзамом на душевные раны, которые нам нанесли.
— Хочешь, я тебе чай с Мелиссой заварю? — шепчет на ухо.
— Я и сама могу.
— Я знаю. Садись, — отстраняется. — Сейчас все сделаю.
Отходит от меня, начинает возиться с чайником, ищет заварник и упаковку с чаем. Я не могу просто сидеть, ухожу за телефоном, возвращаюсь, ставлю его на зарядку и включаю.
— Твои знают?
Я ведь и не поинтересовалась тем, что сказали родители Богульского. Он с ними очень близок.
— Нет. Это наше личное, — не глядя на меня наливает кипяток в заварник. — Сами разберемся. Ну, не без помощи Белого с Астаповым.
— Стас в курсе?
— Метель — его бывшая. Он в курсе, — передо мной появляется чашка с ароматным чаем.
Пахнет потрясающе. Я расслабляюсь, не попробовав.
Тянусь губами к чашке и мой телефон вибрирует на столе. На экране высвечивается уведомление о сообщении. Ярослав прищуривается. Чувствую, как между нами усиливается напряжение. Свайпаю вверх. Неизвестный номер. В сообщении фотография Ярослава и Лены в кафе. Таращусь на двусмысленную позу. Такое ощущение, что они активно флиртуют.
— Не понял…
Богульский поворачивает телефон к себе, рассматривает фотку, а я забываю, как дышать.
— За вами следили.
— Отправлено вечером. Ты когда от матери ушла?
— Я не помню…
Яр берет мою чашку, делает глоток и возвращает ее мне в руки.
— Видимо, кто-то не в курсе, что ты вернулась домой. Или наоборот.
— Кто это делает, Яр?
Пожимает плечами, отходит, хватает пачку сигарет, достает одну и застывает.
— Кури, — истерично улыбаюсь.
Кажется, мне самой не помешает отравиться никотином…
21. Как-нибудь с ней договорюсь
Сижу в машине.
Не выспался.
Если точнее сказать, то не спал совсем, потому что находился в бездне под названием — глубокий ахер. Иначе назвать происходящее нельзя.
Отец отправил меня домой, даже не дав переодеться. Глядя в зеркало заднего вида на свои красные глаза и круги под ними, понимаю его реакцию. Сам поступил бы так же.
Белый недавно звонил и сообщил, что сдвигов по поиску того урода нет. Ни номера машины, ни кадра с других камер. Чел будто в толпе затерялся. И это злит. Особенно после вчерашнего сообщения с фотографией.
Кто-то намеренно портит нам с Аней жизнь и не спешит останавливаться.
Я и думать боюсь, что было бы, если бы птичка осталась у матери и не услышала от меня внятных объяснений.
Я бы потерял ее навсегда. Без сомнений.
От осознания этого факта злость во мне буквально закипает, и чтобы ее угомонить хоть немного, я достаю сигареты и прикуриваю одну. Открываю дверь и выбираюсь наружу, чтобы в салоне не осталось дыма. Взгляд падает на вывеску кафе. Кофе мне сейчас не повредит. Я, конечно, совсем теряю контроль над вредными привычками, но думаю, после выяснения деталей пиздеца на базе вернусь в прежнее русло. Быстро докуриваю и иду за стаканчиком бодрящего.
Возле кассы мне звонит Аня.
— Что-то случилось?
Почему-то мое сердце начинает прыгать по батутам. Может, кто-то еще извращнулся с фотошопом и подкинул говна на лопате нам в спину. Я уже ничему не удивлюсь, но глупая сердечная мышца продолжает надрываться.
— Я хотела освежить память по рабочим вопросам и не нашла флэшку…
— Потеряла?
Птичка тяжело вздыхает, а я расплачиваюсь за кофе и выхожу на свежий воздух.
— Нет. Она у мамы. Я забыла, когда ездила к ней не так давно.
Бля…
Не хочу, чтобы Аня встречалась с Зинаидой Марковной. У последней ума хватит накрутить дочь еще больше, чем она сама постаралась.