Каюсь, один раз я, именно в читательском каталоге, совершил грубейшее нарушение правил, за которое вполне мог лишиться читательского билета.
В 1990 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла первая моя книжка. Разумеется, я не утерпел и при первой же возможности полез смотреть библиографическую карточку. Там я обнаружил ужасающую вещь — оказывается в издательстве перепутали моё отчество, обозвав меня Николаевичем, и карточка с полной невозмутимостью повторила ошибку. Я понимал, что совершаю преступление, но не колеблясь выхватил авторучку и переправил Николаевича на Владимировича. Вообще-то, по правилам следовало сделать приписку: «На издании ошибочно „Николаевич“». И самое главное, заниматься этим должно было ответственное за каталог лицо, а никак не я. Однако, сделанного не воротишь, буду надеяться, что за давностью лет меня простят.
Неудивительно, что в двух других каталогах читателям так просто рыться не разрешают.
Тематический каталог занимает как бы промежуточное положение. Ты сообщаешь библиографу тему своей работы, и получаешь ящички, в которым уже сам ищешь нужные тебе работы. Порядка в тематическом каталоге куда больше, нежели в читательском, хотя тоже не обходится без эксцессов. Вот история, рассказанная библиографом этого каталога.
Пришли как-то к ней два ничем не примечательных гражданина, написали заявку, получили ящики с карточками. Всё шло как обычно, и библиограф, не ожидая дурного, пошла обслуживать следующего читателя. Однако, вернувшись через пару минут, она обнаружила, что парочка азартно выдирает из ящиков карточки и раскладывает их на две кучки, приговаривая: «Это тебе, это тоже тебе, а это, пожалуй, мне…» Когда несчастная женщина попыталась остановить разбой, она встретила решительный отпор:
— Прекратите хулиганить! — заявили ей. — Вы мешаете работать. Вы что, не видите, мы составляем библиографию!
Поскольку женщина не унималась, возмущённые читатели пригрозили вызвать милицию, и ещё долго не могли понять, почему им не позволили закончить работу.
Но самый главный в библиотеке — Генеральный каталог. Здесь имеется карточка на каждую из десятков миллионов книг, хранящихся в Публичной библиотеке. Порядок тут почти идеальный и дисциплина строжайшая. Если хоть одна карточка пропадёт или окажется не на своём месте, то эту книгу уже никто и никогда не отыщет, она может десятилетиями невидимо стоять на полке, о ней просто никто не узнает. Генеральный каталог — это святая святых библиотеки, и я горжусь, что пару раз библиографы доверяли мне самому проглядывать карточки в полутёмных коридорах Генерального каталога.
И всё-таки главное в библиотеке — читатель. Без него не нужны будут ни каталоги, ни библиографы с библиотекарями, ни даже книги. А читатель в залах для научной работы особый — цвет интеллигенции, люди сплошь с высшим образованием. И как же я был поражён, убит и попросту охромякнут, когда, впервые забежав в места общего пользования, обнаружил там все виды наскальной живописи, что украшают самый загаженный привокзальный сортир. Увы, давно замечено, что образование и культура — разные вещи. В ту пору я ещё не знал, что среди счастливцев, допущенных в лучшую из библиотек, полно случайных людей, порой встречаются книжные воры и даже сумасшедшие.
Библиотечные психи представляют собой особую породу людей. У них тоже есть дипломы, вот только образование не пошло им на пользу. Родственники больного обычно легко отпускают опекуемого в библиотеку, не подозревая, что обилие книг порой сводит с ума надёжнее чего бы то ни было. Очередной безумец появляется в тихих залах, привлекая потаённые взгляды, месяц или два упорно штудирует самые неожиданные книги, а потом бесследно исчезает. Дольше всех продержался среди читателей некий гражданин с пластмассовым барометром на лацкане пиджака. Считал ли он жизненно необходимым постоянно знать погоду, или принимал игрушечный прибор за орден неведомой державы, я не знаю. При виде сумасшедших я, как и большинство читателей, стараюсь отвести взгляд в сторону. Лишь однажды мне пришлось вплотную видеть библиотечного безумца.
В тот день я сидел в зале картографии и мирно рассматривал гидрологическую карту Каспийского моря. Неожиданно дверь со стуком распахнулась, и в проёме объявился высокий мужчина в сером пиджачке, брюках галифе и кавалерийских сапогах. Стальные глаза под бобриком a la Керенский глядели поверх голов.
— Мне нужна Святая Елена! — ни к кому особо не обращаясь, произнёс вошедший.