С тех пор я знаю, как обманчива бывает внешность; я принял за уборщицу старейшего и опытнейшего сотрудника библиотеки Фанни Давыдовну Бартновскую. Мне тогда удалось разговорить строгую хранительницу фонда, и я услышал немало библиотечных историй и легенд. Особо запомнилась фраза: «Всё-таки есть в жизни справедливость… ведь за всю войну ни одна бомба на библиотеку не упала. Зажигалки не в счёт, для того мы на чердаке и дежурили, чтобы их тушить».
Когда я показал письмо, Фанни Давыдовна тоже первым делом посмотрела на просвет бумагу, потом долго разглядывала текст, и наконец со вздохом сказала:
— Это первая треть семнадцатого века. Написано на старопольском, но я очень плохо знаю старопольский и ничего не могу прочесть. Где вы его нашли?
Я объяснил.
— Положите обратно, — сказала женщина, возращая треугольник. — Оно лежало там триста лет, пусть лежит ещё триста.
Так я и сделал. Уложил письмо на прежнее место, так чтобы печать пришлась на выемку, образовавшуюся среди страниц. Книгу я сдал и теперь только я и Фанни Давыдовна знаем, где лежит непрочитанное письмо. Возможно через триста лет его найдут, ведь в хорошей библиотеке ничто не пропадает бесследно. А если вдуматься, то и вся библиотека это одно огромное письмо, которое начали писать наши предки. И хотя это письмо не закончено и посейчас, оно находит своего адресата каждый день.