И обнимает он бережно, без малейшего подтекста, по-настоящему, по-родственному уютно. Так, что я прикрываю глаза, стараясь скрыть блестящие в них слезы.
— Так что, Миа? Скажешь?
Я бы любого уже в космос отправила за то, что лезет в мою личную жизнь. А его не смогла. Это вмешательство казалось таким… очевидным. Настоящим. Правильным, пожалуй.
— Он действительно ваш император?
— Наш, — ответили с легким нажимом, — император. Да, глава клана Шаэрти, Иррган Черный Змей.
Змей. Гад ползучий, так и думала!
— Он тебе что-то сделал? Напугал? Угрожал?
— Да всего понемножку, — хмыкнула, — сильно беспокоился, чтобы я держалась подальше от его драгоценного лорда Вайре. А то ещё или сама умру, или породу испорчу…
— Вот уж нет, — лукавый смешок, — учитывая, что Вайре наполовину и сам кот, думаю, он будет в восторге, когда узнает…
— Я бы не хотела, чтобы он знал меня, как оборотня, — слова сорвались сами, но взять себя в руки и разобраться, почему именно мне этого не хочется — удалось быстро, — думаю, это пока просто-напросто опасно. Да, что знают двое — знает весь мир, но все же дальше ваш… нашего, — поправилась под огненным взглядом, — клана информация обо мне пока не уйдет. А вот если узнает лорд Вайре… нет, он никому не расскажет, но, учитывая, что вокруг него и меня сейчас разворачивается настоящая интрига — мы до конца не знаем, кто сливает информацию из его замка и каким образом. Мало ли что может произойти?
— А ещё ты хочешь, чтобы он любил в тебе человека, а не выгодную партию, принцессу клана… не так ли? — лукавые искры в золотых, ни капли не раскаивающихся кошачьих глазах.
— Думаю, что вопросы моих привязанностей стоит пока отложить, — отворачиваюсь. Не умею и не люблю порой даже самой себе признаваться в чувствах. Чувства — это слабость.
Но почему же сейчас, когда я спокойна, внимательна, расслаблена, когда мне ничего не угрожает и рядом тот, кто в достаточной степени мне дорог… почему же теперь я… что, плачу?
— Тише, тише, моя золотая девочка! Кошечка, котенок… — большие теплые ладони легли на плечи, меня прижали крепче, утыкая носом в мягкую ткань рубашки. Там часто-часто билось сердце старшего оборотня. — Все будет хорошо, моя девочка. Ты ещё узнаешь нас и наши обычаи. Больше никто тебя не обидит, котенок, клянусь! Если Вайре тебя чем-то оскорбит — вызову его на поединок. И плевать на неприкосновенность Жреца. Моя девочка никогда больше не будет страдать!
А дальше… я не очень поняла, что произошло. В какой-то момент все вокруг подернулось светлой легкой дымкой, голова закружилась, я прикрыла глаза… а, когда открыла их снова — оказалось, что я лежу, уткнувшись носом в золотистую, удивительно мягкую шерсть огромного кота.
Это… не знаю, как описать! Нет такого животного аналога, разве что представить себе пуму раза в два больше, обросшую переливающейся золотой пышной шерстью, с алыми искрами, с мощными лапами с длинными загнутыми когтями и впечатляющим хвостом, покрытым то ли плотными чешуйками, то ли просто слишком жесткой кожей.
Красавец, одним словом!
Моя лапа была вполовину его собственной. Я неловко ткнулась носом в шерсть, оглушительно чихнула, возмущенно мякнула и заурчала…
В ответ на это зверь рядом со мной… затарахтел, как звездолет на взлете!
Громко, басовито, с эдаким рыком. Важно и покровительственно — я бы сказала. А потом эта зараза принялась меня вылизывать! Вырываться было абсолютно бесполезно — мне прилизали всю шерсть на загривке, обслюнявили морду, вдоль и поперек обшерстили, прикусили от полноты родственных чувств, и… Я начала понимать, что погорячилась с родственной любовью, а быть человеком, а не кошкой мелкой — это вообще прекрасно! Никаких животрепещущих впечатлений, никаких тебе насильственных обнимашек и прочих радостей жизни! Эй, у меня уже фобия появилась, уважаемый дядюшка! Он там что, решил мне раздать любви и ласки за все почти тридцать потерянных лет?!
С трудом выдралась из крепких лап — и тут же поскользнулась. Ноги, тьфу ты, лапы, бессовестно разъезжались. Я как фигурист на льду — только конечностей сильно больше! Кто-то сзади угрожающе хрюкал — самоубийца, однако, вы, дорогой родственник! Над девушкой смеяться в такой ответственный момент.
В общем… ползу. Куда угодно, пусть на пузе, но подальше.
И в какой-то момент так увлекаюсь, что мне удается снова, как и в лесу, взять тело под контроль и ощутить себя сильной, гибкой, неповторимо прекрасной кошачьей красавицей!
Увы, ощущение это быстро проходит, когда жесткая сильная ладонь берет меня за шкирку и слегка приподнимает, встряхивая.