Оставалось всего пять волчиц, но кто именно из них это сказал — я, увы, понять не смогла. Использован артефакт рассеянного звука уровня четвертого, как минимум. И сказали это специально. Чтобы я услышала. И чтобы… что? Какой реакции от меня ожидают? Что я их задержу, чтобы не сорвали поездку? Доложу лорду? Космос ногу сломит в их интригах, но Марнусу я точно расскажу. Он куда лучше меня сориентируется в этих течениях. Главное, вспомнить, как зовут всех этих в высшей степени чудесных мохнатых леди.
Телепорт рассыпался голубыми искрами. Сознание на миг унеслось в счастливую безоблачную даль, где не было ни интриг, ни борьбы, ни коварства… И отпустило.
Я шагнула сапожком прямо в слякотную грязь.
Стационарный общественный телепорт зашипел и потух.
Невесты и охрана уже сбились в плотный круг, перегородив улицу. Небедную, но… по сравнению с угодьями оборотней эта часть города выглядела ещё более убого и серо, чем мне казалось раньше.
Кто-то морщился, кто-то смотрел с любопытством, кто-то — с равнодушием или брезгливостью.
— Прошу за мной, арры.
Мне было безумно интересно, захватил ли хоть кто-то из этих высокородных дам с собой маленькие подарки для сирот. Я ещё помню, как ждала таких вот посещений благотворителей в детстве.
Пройти оставалось от силы пару десятков локтей, поэтому конечной точки маршрута мы достигли быстро. Кованая ограда новая — даже краска блестит. Но красили вручную — на бытового мага денег у директора не хватило.
Я прикрыла глаза, стараясь не выдать себя. Почему мои подручные выбрали именно этот приют? Нет, я росла не в нем, но частенько здесь бывала. Когда ещё были живы мои немногочисленные друзья по приютскому детству. Даже не друзья — скорее, знакомые. Но тогда даже это казалось много.
Дверь открылась беззвучно, стоило приложить выданный мне заранее официальный пропуск на территорию.
Серые стены. Кое-где — красочные граффити в виде пляжей, лесов, высоток в неоновых огнях. Рисовал, видимо, кто-то из старших воспитанников.
У дверей нас уже встречали. Директор здесь спустя столько лет, конечно, сменился. Теперь это было невысокая пухленькая женщина. Пышка-пампушка, с теплой, светлой какой-то и немного грустной улыбкой, в элегантном, но не новом костюме.
— Светлого неба и яркого солнца, господа. Рада приветствовать вас в приюте “Вольферейн”. Мы очень польщены вашим визитом.
Сначала она посмотрела на Марнуса, но дядя лишь молча скосил глаза в мою сторону, и госпоже Лайн, как звали женщину, этого оказалось достаточно.
— И мы рады побывать здесь и оказать вам помощь, насколько это окажется возможным, госпожа. Девочки хотели поддержать детей в это непростое для нас время, — мой голос звучал ровно, хотя внутри все дрожало и зудело. Глаза предательски чесались, но я ведь не расплачусь, не так ли?
— Это такая редкость… у нас хорошие детки, арра, да и не так их много было, но вот неделю назад в квартале Арана был пожар и водники не успели вовремя — много погорельцев, есть погибшие. К нам поступили почти два десятка сирот.
Аран? Один из неблагополучных районов. Неудивительно, что туда водники никогда не успевают. Стоит поговорить об этом с дядьями и лордом.
— Жалуется…
— Деньги будет выпрашивать…
— Они всегда так.
Благодаря своему новому чуткому слуху я, разумеется, шепот услышала. Как нахмурившийся Марнус.
— Что ж, значит, мы прибыли, как нельзя…
Я не успела договорить. Раздался чей-то истошный рев. Из-за угла приюта вынесся маленький вихрь. Бегал этот вихрь так быстро, что я пришла в себя только тогда, когда меня боднули лбом и чуть не уронили.
— Ох ты…
Успела машинально перехватить маленькие ручки и не дать ребенку упасть.
Это была очаровательная малышка лет пяти на вид. С багряными глазами и маленькими клычками… полукровка вампира.
— Кровососка, ещё раз к нам подойдешь, получишь!
Из-за угла вылетели трое парней и одна девчонка постарше и замерли, увидев, что они не одни. Известное дело. Младшим всегда достается. Не всегда это именно травля — но если что случится — непременно получат по полной.
Госпожа Лайн побелела, кусая губы. Но я увидела — она не нас боялась, просто рассердилась на воспитанников по-настоящему.
— И что же здесь происходит? — негромко спросила. — Когда это стало нормальным травить и обижать того, кто не может дать тебе сдачи?
— Да она сама кусаться полезла! — возразил долговязый высокий паренек лет десяти на вид. Судя по всему, частичка крови оборотней в нем все-таки имелась.
— Ага. Алька обычно нормальная, а тут ревет и дерется. Больно между прочем! — второй мальчишка лет семи протянул нам покусанную руку.