Вопрос короткий, но ясный.
Внимательно осматриваюсь. Одиночество. Такое приятное, но такое разрушающее. Сама. Одна половина усмехается, ухмылка жалкая. Что чувствуют люди, которые разбивают и которым разбивают сердце. Тревогу, печаль, грусть, тоску, ненависть, непонимание? Нет такого чувства, которое бы так точно описывало это состояние.
Нахожу силы встать. Боль прожигает грудную клетку. Аккуратно подхожу к зеркалу. Ухмыляюсь. Выглядит довольно жалко. Ты сама этого добилась. Смотрю в свои глаза. Видно ли в них, что я испытываю? Конечно же нет. Я умело прятала свои эмоции и чувства. Резко все чувства покидают тело. Я невольно сажусь на пол, складываю руки перед собой. Никогда, слышишь, никогда, не влюбляйся. Не отдавай человеку абсолютно все своё хорошее, показывая ему, какая ты сильная и все можешь.
Человеку, который потом будет злословить, покрывать тебя грязью всем тем, что ты ему так доверял. Лишь в ссоре вы можете понять, что человек на самом деле думает, потому что во время гнева язык работает быстрее мозга, а порой вообще становится автономным органом. Но влюбляться точно не стоит. Совсем. Лёгкий смешок и дрожь. Глупая. Выдыхаю, я жаждала этого. Когда я могу побыть одна, кричать, биться, чтобы люди не видели. Никто. Ты одна и твоя боль. Которая будет разъедать тебя, плевать. Оторвёт кусочек тебя, оставляя разбитой на части. Кто-то собирает из этих кусочков нового себя. Почему люди меняются? А кто-то остаётся с этими кусочками, пока не находит того, кто соберет тебя вновь, отдавая часть себя. Но нет, влюбляться мы не будем, глотнули сполна и хватит. Звонок. Тихо. Я выпрямляюсь, иду умываться. Синяки под глазами выдают что-то неладное. Я выдыхаю, пытаюсь улыбнуться самой себе в зеркале. Жалкая какая. Остаток дня проходит скудно.
Утром начинается с ужасного визга будильника.
Вскакиваю и с ужасом понимаю, что это был всего лишь сон, но все было так реалистично…
6:30
— О, нет только не это, — отозвалась я на звон будильника.
— Вообще-то он звонит каждый день, могла бы и привыкнуть уже, — Марьям улыбнулась, выключая будильник сестры.
— Очень смешно, — обиженно пролепетала я, еле открывая глаза после утреннего сна.
Наша спальня больше походила на маленькую кладовочку. По обе стороны стояли кровати, придвинутые изголовьем к стене с окном. Между ними стояла маленькая тумбочка с телефонами, вазой с искусственными цветами, часами и разными безделушками.
— Вставай, сестренка, если у тебя нет в планах проспать первую пару, — саркастически произнесла Марьям, натягивая юбку.
— А ты куда так рано? — я потирала глаза, внимательно оглядывая сестру.
— Преподаватель просил нас с Дианкой помочь ему с утра пораньше, Так что добираешься до универа сегодня одна, — Марьям вышла в коридор, чмокнув двоюродную сестру (меня) в щечку.
В автобусе было душно и жарко. Учитывая, что на улице суровая русская зима, все в шубах, шапках, сапогах, а водитель вдруг решительно вспомнил о печке.
«7:37, успею?» — пронеслось у меня в голове.
На дорожке к университету, как маленькие пингвины, валялись студенты психологического факультета. Кажется, лед оказался сильнее будущих юристов.
— Это я одна не поскользнулась, — прошептала себе я под нос, гордо подходя к входу.
Миг, и кто-то непонятно высокий сбивает девушку.
— Извини, — железный голос слышится сверху.
Я поднимаю глаза вверх. Максим Алексеевич снова!
— Да ничего, спасибо, — я отказываюсь от руки, вставая сама.
Молодой человек разворачивается и входит в корпус. Мои однокурсницы вопросительно смотрят на меня. Появись один симпатичный парень в универе, они уже готовы выходить за него замуж.
— Принес? — голос из темноты озарил огромную комнату с троном посередине.
Освещение отсутствовало, как и любые источники света.
— Это было очень сложно, сэр, — ответил тихий голос.
— О Боже, Ирвин, я не спрашиваю, как это было, мне плевать, отдавай папку, там всё? — глаза огромного мужчины блеснули в темноте, и его рука потянулась к маленькому слуге, ожидая папку.
— Господин, времени было очень мало, — Ирвин замялся, его большие по сравнению с головой кошачьи уши прижались друг к другу от страха, а его голос стал еще тише.
Маленький зеленый полукот-полузаяц-полуэльф знал, что его хозяин разозлится.