По просьбе правительства в марте я выехал в Хельсинки. В феврале встретился с новым советским посланником в Хельсинки Орловым. На вопрос, как обстоит дело с никелем, он ответил, так же, как и на момент моего выезда из Москвы. В этом деле ничего не предпринимали, ждали моего возвращения с ответом финского правительства на советские предложения.
Ответ, составленный после долгих дискуссий в Хельсинки, передал Вышинскому в моё отсутствие поверенный в делах Хюннинен. Ответ не содержал бо́льших уступок, чем было сделано ранее. В правительстве верили, что Советский Союз сам уступит, поскольку знали, что Германия хотела бы, чтобы мы оставались на своих позициях. В Хельсинки утвердилось мнение, что, если мы в этом деле отступим, Советский Союз будет выдвигать всё новые требования, как это якобы было после Московского мира. На это я заявил, что дело обстоит не так. Два важнейших вопроса – Аландские острова и никель из Петсамо – Молотов поднял вскоре после заключения мира, в июне 1940 года. Вскоре после мира известным образом встал и вопрос об оборонительном союзе между Финляндией и Швецией. Вопросы, вытекающие из Мирного договора – возвращение машинного оборудования, проблема Энсо и др., к числу которых, по мнению русских, относилось и строительство в Валлинкоски, – встали в своё время в контексте выполнения Мирного договора и, по мнению русских, были вовсе не новыми вопросами. Тема транзита в Ханко возникла в начале июля 1940 года в связи с переговорами, начавшимися по нашей инициативе о возобновлении железнодорожного сообщения. Президентские выборы обсуждались в связи с их проведением. Позднее Кремль никаких важных дел не поднимал.
Ответ нашего правительства начинался с напоминания о нашем первом предложении об урегулировании ситуации путём заключения торгового соглашения, которое было бы исключительно позитивно встречено в Финляндии и, со своей стороны, проложило бы путь к ещё большему взаимопониманию между обеими странами. Правительство, однако, было готово продолжать переговоры в совместном комитете на ранее заявленных условиях, а именно, чтобы исполнительный директор, техническое, местное и иное руководство, а также председатель правления были финнами. Советский Союз при этом имел бы своих представителей в правлении, равное с Финляндией число аудиторов, ему бы также были зарезервированы два заранее согласуемых места. Заслушав советника-посланника Хюннинена, Вышинский заявил, что дело, таким образом, находится в той же точке, что и три месяца назад, в связи с чем он считает возможным сразу сообщить, что советское правительство не может принять ответ Финляндии. Переговоры на этой основе продолжаться не могут.
Этого следовало ожидать. На этом всё дело с никелем и остановилось. Я считаю очевидным, что Советский Союз не оставил бы этот вопрос, если бы в следующем июне, 22 числа, не началась война между Германией и Советским Союзом, в которую оказалась вовлечённой и Финляндия.
Читатель, которому хватило сил одолеть мой долгий рассказ, наверняка считает его слишком подробным, особенно с учётом того, что ни к какому результату прийти не удалось. В свою защиту скажу, что вопрос, который в силу его многогранности вряд ли можно изложить короче, показывает, какие трудности были у нас после Московского мира. Всё это дело порождает и другие мысли. Оно показывает, в каком сложном положении может оказаться малое государство без всякой на то собственной вины, когда над ним скрещиваются интересы великих держав.
Ценные природные ресурсы на территории малого государства даже во время мира могут причинить ему трудности. Большие государства хотят их. Когда материальная сила стои́т выше закона и правопорядка, как у нас сейчас, малому государству из-за его природных запасов могут грозить опасности вплоть до утраты независимости, как показывает история. Проблема никеля в Петсамо в 1940 году имела как экономическую, так и политическую стороны, и это делало наше положение опасным. В мирное время англо-канадский трест наверняка не имел бы ничего против продажи никеля в Германию. Но из-за войны Англия хотела помешать этому. Именно во время войны никель из Петсамо был особенно важен для Германии. Исходя из военно-политических соображений, Советская Россия, у которой было достаточно своего никеля, стремилась поставить эти районы под свой контроль.