Ты рассказываешь о выпадах против нас со стороны Советского Союза, даже о вмешательстве в наши внутренние дела, о петрозаводском радио; могу добавить сюда таллинское радио, которое вызывает печальные чувства и даже растущее возмущение. Всё это я хорошо понимаю… Но нас не больше трёх с половиной, а в Советском Союзе почти 200 миллионов. И военная машина в Советском Союзе сейчас сильнее, чем год назад. А Финляндия сейчас искалечена и в экономическом плане, и в других отношениях слабее, чем год назад. Как ты думаешь, что мы можем сделать в таком состоянии?
Ты говоришь, что рано или поздно в Финляндии возникнет противостояние, как 40 лет назад. Неужели у нас так и не поняли историю “годов гнёта”4. Неужели ещё есть такие, кто полагает, что нас спасло “пассивное сопротивление”? Нас спасла сначала война с Японией, а затем Мировая война 1914–1918 годов. Пассивное сопротивление никакой роли не играло. То, что сейчас нам нужно, так это новая война с Японией или мировая война с участием Советского Союза. Но Сталин на это не пойдёт. Пассивное сопротивление пошло бы на пользу нам самим, в психологическом отношении, раз уж наш народ был так слаб, что нуждался в подобном подталкивании. В войне 1939–1940 годов мы были обречены на поражение, и поэтому, несмотря на наш героизм, она закончилась капитуляцией. Была ли эта война в психологическом отношении полезной для нас, даже необходимой, я затрудняюсь сказать. Но конечный результат достался ценой одного из самых больших несчастий в истории Финляндии, поэтому это была слишком дорогая цена.
Добавлю, что ничто не было бы Кремлю и здешним военным более приятно, чем если бы у нас поднялся “фронт сопротивления”. Это означало бы новую войну, и это был бы конец всему. Я не верю, что финские лидеры позволят событиям привести к такой катастрофе. Активист не может жить в безвременье. Я был активистом в 1914–1918 годы, но осенью 1939-го уже им не был.
Ты, как, может быть, и большинство финского народа, считаешь, что в нашем положении произошло существенное и для нас решающее реальное изменение, когда Финляндия стала независимой нацией. Во внутренних делах – да. Но во внешней политике, считаю, так полагать было бы преувеличением. К тому же у нас недостаточно принимают во внимание реальные обстоятельства.
Разница между конституционалистами и группировкой вокруг газеты “Суометар”5 состояла в том, что конституционалисты считали, что в “годы заморозков”6 вопрос носил государственно-правовой характер, другими словами, речь шла о противоречии между Финляндией и её правителем. Правитель издавал незаконные законы и требовал их выполнения. Зато у нас были “хорошие бумаги”7 . Если бы дело обстояло так просто, то мы бы его легко решили. Мы бы легко сбросили Великого князя Финляндского Николая, так же легко, как норвежцы в 1905 году под искусственным предлогом – Оскара II. Мы, сторонники “Суометар”, считаем, что дело обстояло сложнее. Спор был не государственно-правовой, а, я бы сказал, квази-международный. Положение Финляндии чётко не вписывалось ни в какую юридическую категорию, оно было sui generis8. Спор, по сути, шёл между Финляндией и Российским императором, за которым стояла организованная военная сила империи. Поскольку разница в силе была неизмеримой, то приходилось избегать конфликта, иначе нам пришёл бы конец. Так говорил мне, например, старый Ирьё-Коскинен в беседе наедине осенью 1903 года, за день до паралича, который в конечном счёте свёл его в могилу. В последние годы и сейчас, несмотря на нашу независимость, мы находимся в таком же положении. Сейчас вновь стоит вопрос о том, как избежать конфликта с Россией (Советским Союзом), поскольку из-за известного соотношения сил мы в таком конфликте в одиночку погибнем, как показали события прошлой зимы. Нам следует терпеливо ожидать, когда будущие не зависимые от нас события и силы придут нам на помощь. При этом, конечно же, нам не следует забывать о собственных вооружённых силах, поскольку это даст нам дополнительные возможности для использования открывающихся возможностей. “Plus ça change, plus ć est la meme chose” – “Чем больше оно меняется, тем больше оно остается тем же самым”. Или, как Сталин сказал мне осенью 1939 года: “С географией мы не можем ничего поделать, да и вы не можете”.
4
«Годами гнёта» называют политику русификации Финляндии, проводившуюся Российской империей в конце XIX – начале XX в., направленную на постепенную ликвидацию автономии Финляндии, её интеграцию в состав империи и введение на её территории законов империи.
5
Политические течения внутри консервативной националистической Финской партии, возникшей в 60-е годы XIX в. и существовавшей до 1918 г.