По своему характеру я серьёзно отношусь к возникающим вопросам, и поэтому моё пребывание в Москве, связанное с постоянным рассмотрением трудных и важных дел, давалось мне нелегко. «Надеюсь в ближайшем будущем завершить свою командировку здесь», – писал я в телеграмме в МИД 26 сентября 1940 года.
В феврале я сообщил, что ухожу со своего поста в конце мая. Считал, что свои функции я, в целом, выполнил. Правда, отношения между Финляндией и Советским Союзом не были столь хорошими, как они могли бы быть, но ряд важных вопросов, как вытекающих из Мирного договора, так вставших в иной связи, были решены. Моё желание покинуть свой пост подкреплялось и тем обстоятельством, что я был не удовлетворён политикой нашего правительства в отношении Советского Союза. Хотя правительство в основном принимало мои предложения, ход рассмотрения вопросов, на мой взгляд, не всегда был достаточно взвешенным, и политика зимой 1940–1941 годов, особенно в связи с проблемой никеля, не была в должной степени осторожной. 20 февраля 1941 года в телеграмме в МИД я писал: «Поскольку замечаю, что наши мнения относительно внешней политики нашей страны не всегда достаточно совпадают, поскольку вы не доверяете моим политическим оценкам и опыту, и поскольку ни в коем случае не хочу иметь малейшее отношение к политике, которая может привести к катастрофе, то направляю с ближайшим курьером Виттингу заявление о моей отставке. Тем самым, однако, не хочу доставить правительству ненужные сложности». К тому же я заметил, что правительство больше не считает мои услуги стране столь необходимыми, что моей обязанностью было бы пожертвовать собой и остаться в Москве. «Таким образом, вопрос может быть разрешён к взаимному удовлетворению», – писал я министру иностранных дел.
В середине марта 1941 года вместе с женой я посетил Хельсинки. В тот же день был на переговорах у президента вместе с премьер-министром Рангеллем, министром иностранных дел Виттингом и нашим посланником в Берлине Кивимяки. В последовавшие дни встретился с представителями самых разных кругов. Слышал от находящихся в стране немцев, правда, не занимающих ответственные посты, открытые речи о начале в ближайшем будущем войны между Германией и Советской Россией. В Финляндии в это также достаточно широко верили. Хотя мои мысли, расскажу о них позднее, шли в другом направлении, всё это привело к тому, что, сообщил министру, что ухожу в отставку так быстро, насколько это только возможно. Однако мой уход перенёсся на конец мая.
Информация, поступавшая от наших представителей за рубежом относительно развития отношений между Германией и Советским Союзом и о возможности войны, была противоречивой. На этот счёт повсюду, не только в Финляндии, циркулировали слухи. Звучали мотивировки как в пользу войны, так и против. Гафенку в своей часто цитируемой здесь книге подробно излагает ход мыслей, который, по его мнению, привёл Гитлера к нападению на Советский Союз в июне 1941 года. Главные причины, конечно, носили геополитический характер. Война против Англии пошла не так, как ожидал Гитлер. Германия не смогла победить островное государство, и война затянулась. Для её продолжения Германии требовались ресурсы Советской России, чтобы преодолеть блокаду, установленную Англией. Правда, после соглашения «Риббентроп–Молотов» Германия находилась в экономическом сотрудничестве с Советским Союзом, получала достаточно сырья, но после охлаждения политических отношений Гитлер больше не мог доверять своему партнёру. К тому же, по мере расширения экономических связей Германия всё в большей степени попадала в зависимость от товарных поставок из СССР, и возникала опасность, что в подходящий момент Советский Союз доставит Германии неприятности. Наиболее надёжным казалось вернуться к идеям книги «Майн кампф» и к программе великой Германии, то есть брать силой то, что надо – ресурсы на Украине и нефть на Кавказе. Зачем просить то, что можно взять силой? Если бы в руках у Германии, помимо континентальной Европы, были богатства России, то, не исключено, открылась бы возможность мира на Западе, поскольку можно было бы идти на уступки.
К войне против Советской России можно было бы добавить и идеологический аспект, который не был бы решающим, но мог помочь: Советский Союз был большим врагом Европы, которого боялись все соседи. Уничтожение большевизма, крестный поход Европы против Советской России могли бы привнести в это дело немного идеализма, который позволил бы Германии выступить в новой роли – спасителя малых государств. Это подправило бы репутацию Германии, пострадавшую в результате её действий в отношении Чехословакии, Польши, Дании, Норвегии, Голландии, Бельгии и других стран.