Она, что – издевается? Мои глаза немедленно уперлись в ее холеную руку. Взгляд скользил по длинным пальцам, запястью. Я ласкала ее руку глазами? Все – это точно паранойя! Но, буйная фантазия не давала мне покоя. Воображение немедленно нарисовало мне, как эти пальцы скользят по моей коже, и Ребекка так близко, что я явственно чувствую ее запах. Волна приятной дрожи пробежала по моему телу.
– Элен! Это великолепно!
– Что именно? – Я с усилием отвела глаза от ее руки, проморгалась и посмотрела на монитор. О, черт! Я совсем забыла, что у меня на мониторе! Теперь она точно догадается! Вот стыдоба! – А это… – промямлила я. – Ну, да, наверное, но… – Мозг напряженно заработал. Что бы ей сказать такого? Сказать, что это не моя идея? Врушка!
– Что? – Теперь Ребекка сидела в пол-оборота к монитору. – Ты же не хочешь сказать, что ты не будешь показывать это?
– Ну, Ребекка я не знаю. А что, есть возможность изготовления такого флакона? Это просто моя фан… моё решение. – Черт, если она не уйдет сейчас, я просто провалюсь сквозь землю!
– Наверное, есть. Я даже думаю, они найдут свое решение. – Ее рука легла ко мне на плечо. – Ты молодец!
Я как могла тихо выдохнула воздух. Ее ладонь жгла мне плечо даже через ткань легкого пиджака, который я накинула на плечи. Тепло распространялось от плеча к груди, и ниже, пока в низу живота не возник какое-то не понятное ощущение. Голова слегка закружилась. От прикосновения? Быть того не может! Элен, идиотка, просто вдохни воздух! Я глубоко вдохнула, грудь приподнялась и уперлась в ткань блузы. Я точно сойду с ума! Легкий чуть уловимый запах свежести, что это? Я поняла, что глаза мои закрыты, а Ребекка наклонившись на до мной, смотрит на картинку. Я чуть приоткрыла глаза, интересно она заметила или нет моё состояние? Сосредоточенное выражение ее лица подсказало мне, что моя начальница ничего не поняла, увлеченная разглядыванием флакона. По-другому и быть не могло. Она-то точно нормальная женщина. Хоть и выглядит странновато.
– Ребекка?
– Что? – Она резко повернула голову, и я поняла, что вижу в ее глазах себя. Наши губы оказались в опасной близости друг от друга. Я невольно отшатнулась. Я смотрела в ее глаза, как загипнотизированный кролик смотрит на удава. Хочу, что бы она меня поцеловала! Плевать я хотела, как это будет выглядеть! Терпеть этот зуд внизу живота уже непереносимо! Я сильнее сжала ноги, и мое бедное истерзанное тело отозвалось безмолвным стоном в ответ. Я непроизвольно провела языком по верхней губе. Надо признаться себе, что я хочу Ребекку.
– Мне неудобно! – И как я смогла это произнести?
– А? Извини. – Она встала и отошла от стола. Даже не села рядом, а просто отошла. Мне стало противно. На что это похоже? Я – неудовлетворенная извращенка, кидающаяся и млеющая от своей начальницы! Жуть!
Я широко зевнула, прикрыв рот ладонью. Патрик сидел рядом и не отрывал глаз от экрана. Что он там увидел? Фильм – полнейшая чушь. Так, наверное, будет всегда, если я соглашусь выйти за него замуж. Он будет выбирать, согласовываясь лишь со своим вкусом, а я покорно следовать за ним. Здорово. Патрик любит серьезные фильмы, а я считаю, что кино должно быть увлекательным и смешным, потому что всякой мути хватает и в настоящей жизни. Зачем снимать фильм про проблемы, если их хватает в настоящей жизни? Наверное, именно поэтому мне так нравится «Золушка». Хотя нет, «Золушку» так же тяжело назвать моей любимой сказкой. Сколько ей там пришлось надрываться, что бы, в конце концов, все было в шоколаде? Да и вообще, почему даже в сказках приходится пахать до смерти, для того, что бы потом все было хорошо? И хорошо ли? Ведь все сказки всегда кончаются одинаково. А почему? Неужели это никому не надоело? Что же там за секреты то такие у Золушки с Принцем, если их сказка закончилась такой банальщиной. И смогла ли Золушка после стольких лет «рабства» стать свободной? Жить с Принцем в замке, и быть счастливой? Или она до конца своих дней работала на кухне? Так ли легко человек отказывается от привычного ритма жизни? И будет ли он счастлив? Вот, например, я: мечусь как белка в колесе, надрываюсь для того, что бы заработать себе на жизнь, больше всего на свете я хочу просто выспаться и не вставать по утрам. Мне всего-то нужно выйти замуж, и Патрик обеспечит меня всем. Мне уже не нужно будет думать о работе, я смогу спать столько, сколько пожелаю, но буду ли я счастлива? Не знаю. Скорее всего, вначале я буду очень счастливой, но потом мне станет скучно. И что дальше? Я снова зевнула и посмотрела на Патрика. Надо же, ему в самом деле интересен этот бред. А в чем там дело-то вообще? Взглянув на экран, я поняла, что безнадежно отстала от сюжетной линии, и теперь мне совершенно ничего непонятно. Но Патрик же обещал комедию! А их можно смотреть с любого места. Комедию это напоминало мало. Скукота!
– Тебе скучно, зайка?
Я внутренне поморщилась. Ну, что за выражение!
– Да нет, просто я думала, что это будет комедия.
– Это и есть комедия.
– Значит, я ничего в них не понимаю. Я хочу спать. – Капризно протянула я. Все мои благие намерения – быть сегодня паинькой – испарились.
– Ну хорошо, пойдем.
Я видела, что Патрик огорчился. Ладно, попытаемся исправить положение.
– Куда? – игриво спросила я.
– Ну, ты же хочешь домой, я отвезу тебя.
Заманчиво звучит. Может и черт с ним, с Патриком? Пусть отвезет меня домой и все.
Мы вышли на улицу. Автомобиль Патрика был припаркован неподалеку. Он галантно открыл дверцу передо мной.
– Патрик, ах Патрик… – Я обняла его и потянулась губами к его губам. Ладно, пусть моя совесть спит спокойно. – Поедем к тебе… – в перерыве между поцелуями прошептала я.
– Элен, я люблю тебя.
– Я тоже…
Ненавижу врать!
Я вяло перебирала шрифты. Никогда не думала, что их так много. Для «Джорди» мне хотелось найти что-то изящное, летящее… Скопировать, продублировать, перенести, и опять искать, искать. От разнообразия начинает рябить в глазах, буквы становятся похожими одна на другую. Сходить покурить? Хоть отдохну маленько. Я задвинула клавиатуру и поднялась. В офисе уже никого не было, я вышла в пустынный и темный коридор. Проходя мимо кабинета Ребекки, я увидела свет. Она опять работает? Неужели дома ее никто не ждет? Может, она одинока, так же как и я? Что за чушь! У меня полно друзей! «Да, да, Элен, их просто кучи! Именно поэтому ты работаешь до одиннадцати – двенадцати ночи, не торопишься домой, никуда не ходишь, и телефон ты тоже любишь выключать…»
«И вовсе не поэтому. Просто я не люблю никуда ходить и люблю свою работу…»
«Врушка…»
Я прислонилась спиной к холодному кафелю, и, щелкнув зажигалкой, прикурила. Холод проник под мою тонкую блузу и, пробежав по спине, затаился в районе талии. Сейчас, вот еще чуть-чуть и он пойдет ниже, опускаясь к ногам, скользя холодной змейкой по попе. Если так стоять очень долго, то холодная змейка проникнет в руки и пальцы. Они станут как деревянные и перестанут сгибаться. Но я редко стою так долго, прислонившись к стене. Мои положенные пол сигареты исчезают раньше, чем холод дойдет до ног. Я глубоко затянулась, огонек на конце сигареты разгорелся ярче и медленно потускнел. Я вспомнила, как в школе нам рассказывали о вреде курения, и старенький физик говорил о том, что температура огонька на конце сигареты равна 120 градусам, а дым, вдыхаемый мной – 60. Ожог горла. Мгновенный и постоянный. Мне с трудом представляется температура выше точки кипения, но, наверное, именно поэтому сигаретой так легко прожечь джинсы, и не только. В общежитии, где я жила пока получала диплом, девчонки один раз прижигали сигаретами себе руки. Кожа быстро краснела, и в комнате начинало пахнуть горелым мясом. А потом они ходили, взявшись за руки, скрывая под бинтами обязательства своей любви. Я считаю это глупостью. Любовь не требует обязательств, обручальных колец и прочей мишуры. Она просто есть, или ее нет.