А потом я вдруг опомнилась, медленно начала поворачивать голову еще левее и увидела человек двадцать, точно таких же огромных мужиков, и еще несколько пьяненьких и распутных женщин возле них. Теперь я поворачивалась назад, то есть вправо. Я снова встретилась со взглядом красавчика, которого облизывала его девушка, потом со взглядом бармена, который с широченной улыбкой пялился на меня. А потом я посмотрела вправо от себя и увидела, что еще человек десять с той стороны смотрели на меня. Двое играли в биллиард и остановились, трое или четверо играли в дартс, а остальные сидели с несколькими женщинами на диванах, некоторые пили с бутылок, думаю это было пиво, некоторые со стаканов, наверное виски или водку, но в тот момент все уставились на меня. Я поняла, это закрытая вечеринка и мне тут не рады, ну кроме бармена, он хотя бы улыбнулся.
Я соскочила со стула, схватила сумочку правой рукой, а мобильный взяла в левую и бормоча, что я не знала, что в этот бар заходить нельзя, и что мне очень жаль, себе под нос потому, что не было смысла говорить громко, я бы эту музыку не перекричала и, повернувшись, понеслась к двери.
Но не тут то было.
Мне закрыли проход, точнее у двери встал какой-то верзила в такой же жилетке, как и у остальных в этом баре, как и у того парня из маркета, который, так сказать, угрожал мне. Этот мужик у дверей был очень страшным, я его испугалась. Очень.
— Пропустите, мне надо выйти. — сказала я, стараясь не смотреть ему в лицо. Он не сдвинулся.
— Кто ты красавица? — спросил он меня с ухмылкой. Когда я все таки решилась посмотреть на него, я немного растерялась.
— Простите. Я не знала что это частный бар. Я бы ни за что не зашла сюда, зная, что тут закрытая вечеринка, и что я вам помешала, пожалуйстя, дайте мне пройти.
— Не так быстро. Сначала мы развлечемся с тобой, рыжая, и может потом отпустим, — с наигранной задумчивостью произнес он, — А может и нет, — и он расхохотался, очень громко, и мне стало еще страшнее.
Я попыталась протолкнуться мимо него, пока он заливался хохотом, но не успела, он схватил меня за левую руку так сильно, что у меня выпал телефон и грохнулся на пол, а услышала я все это потому, что кто-то уменьшил звук в динамиках. Я пыталась высвободить руку из его хватки, но все мои попытки были бесполезны. Тогда я начала бить его свободной рукой, но моей руке было больне, чем его мускулам. И тут я подумала, хорошо, что сегодня ничего не ела и не пила, а то бы обмочилась от страха, ну или того хуже, обделалась бы. Хоть что-то в этой ситуации меня успокаивало.
— Отпусти меня! Сейчас же! Ты, верзила, пусти меня, — все еще продолжая отбиваться от него, кричала я. — Отпусти, слышишь! Я с тобой говорю, ты не имеешь права меня удерживать…
— Еще как имею, это мой бар и чужакам тут не место. Тот, кто приходит в этот бар без приглашения умирает, но тебе я предлагаю нечто большее…
— Отпусти… — я все еще отбивалась, — И не смей мне угрожать. Я тебя не боюсь! — хотя моё сердце колотилось как бешенное, мой мозг дрожал, прячась где-то в уголке, но этот адреналин, который бушевал у меня в крови, не давал мне сдаться. — Ты думаешь я испугаюсь угроз, так вот знай! Я НЕ БОЮСЬ!!! — сказала я ему, глядя прямо в глаза, и тыкая в него указательным пальцем, хотя боялась его до усрачки и, думаю, потому, как дрожал мой голос, никто мне не поверил, даже я сама себе, но попытаться стоило.
— Хватит! — я услышала спокойный, сдержаный, но не терпящий неповиновения тон, — Хватит играть с ней Ронни. Ты же видишь, она боится, зачем так запугивать ее? — я слашала приближение шагов, но не хотела оборачиваться потому, что знала, что сзади я могу увидеть еще более пугающего меня мужчину, а на сегодня мне и так хватит.
— Господи, Гибсон, ты глянь на нее, если бы она боялась, то ни за что бы не вмазала мне, а потеряла сознание, — сказал этот верзила с такой искренней улыбкой, что я чуть не поверила, что он добрый и хороший человек. — К тому же она красавица, пусть остается и немного выпьет с нами, будет весело, — и тут он обратился ко мне, — Ну что скажешь, красавица, останешься?
Я была в шоке!
— Нет, спасибо. Верни мне мою руку, пожалуйста. — как можно спокойно и вежливо попросила я. Хотя внутри вся кипела от злости и от страха, и все еще дрожала, мне все казалось, что это наигранная доброта, что кто-то сзади подойдет и оглушит меня, а потом убъет и похоронит где-нибудь в пустыне, и меня никто никогда не найдет. И с этими мыслями я автоматически повернулась и посмотрела на стоявшего сзади Гибсона. И он оказался никто другой, как тот симпатичный парень с сединой и разбитой скулой. И опять с этой девушкой, вешающейся на его шею.