Да, туалет — это вещь. Там есть раковина и холодная вода. Надо прийти в себя, пока я не наделала глупостей.
Ждать окончания песни не стала, мягко высвободившись из объятий, чуть покачиваясь, словно выжрала в одиночку пару литров вискаря, пошлепала в сторону спасительного уголка единения.
Глава 3
Наталья
Пока шла, думала — я одновременно и рада, и разочарована, что меня так легко отпустили. Мысль, что на одном единственном далеко не невинном танце все не закончится, и что не просто так Андрей сказал про туалет, мне в голову как-то не пришла. Я определенно где-то растеряла все свои мозги этим вечером.
Зайдя в туалет, который оказался один на весь ресторан (к моему счастью, в данный момент он пустовал), хотела было закрыть защелку, как дверь резко распахнулась, и вслед за мной в помещение втиснулся Светлицкий.
Ошалев от его наглости, я молча смотрела, как он запирает туалет на замок, поворачивается ко мне лицом и расстегивает ремень.
— Что за… — начала было я, но договорить мне не дали.
Бросив ремень на полпути, Андрей резко подался вперед и впился мне в губы каким-то отчаянным поцелуем. Что не делало его, конечно, менее прекрасным. Этот мужчина умеет целоваться. И еще как!
Тут прикусил, тут же зализал, там приласкал. Одновременно с этим его руки беспощадно расправлялись с моим бедным платьем. В считанные секунды и верх, и низ были собраны у меня на талии.
С утробным рыком, который по идее должен был изображать удовлетворение, мужчина отметил, что на мне нет белья (с такими облегающими платьями из невесомой ткани неприличные девочки трусики не носят).
— Красавица…
Прошептал, опуская голову и принимаясь целовать грудь. Я уже давно отказалась понимать свои поступки этим вечером, а также оценивать их адекватность, поэтому не стала тушеваться, и когда он (по моему личному мнению, конечно же) слишком долго уделял внимание верхней части груди, схватила его за голову и с силой заставила опуститься чуть ниже.
Прежде, чем обхватить один из ноющих сосков губами, Светлицкий тихо рассмеялся и проговорил:
— А девочка знает, что она хочет.
— Да, девочка хочет тебя. И уже давно. Поэтому кончай болтать и приступай к делу.
Как уже упоминалось, я плохо в тот момент соображала, поэтому не осознавала, что говорю это вслух.
Мужчина сверкнул затянутыми дымкой желания глазами, подхватил за талию и приподнял над полом, вжимая меня в стену, холод которой я даже не чувствовала.
— В следующий раз я попробую на вкус каждый миллиметр этого прекрасного тела, — прорычал он на ухо, коленом раздвигая мои ноги, которыми я тут же обхватила его бедра, — вылижу каждую складочку этой жаркой малышки, — одной рукой держа меня за талию, пальцами другой пробежался по ну очень влажным губкам, удовлетворенно хмыкнул и вновь посмотрел мне в глаза, — но сегодня мне кажется, что я умру, если сейчас же не окажусь в тебе.
Из уст любого другого мужчины это прозвучало было по меньшей мере ужасно. И ничуть не возбуждающе. И мысли я в этот момент более адекватно, то и Андрея причислила бы к числу этих самых «других».
Но, на его счастье, мой внутренний критик молчал в тряпочку, а когда он резко вошел в меня и практически сразу же начал двигаться короткими, но мощными толчками, последние связные мысли вылетели из моей бедовой головы. А их и так оставалось немного.
— Такая влажная… тугая… девочка моя…
Он что-то шептал мне на ухо. Целовал. Прикусывал кожу у основания шеи и сразу же ее зализывал. Крепко впивался пальцами в бедра, однозначно оставляя синяки. И не прекращал двигаться ни на мгновенье, вырывая из моей груди звуки, достойные третьесортного порнофильма.
— Давай, красавица, еще чуть-чуть, — прорычал, опуская руку к тому месту, где мы соединялись телами, и с удвоенной скоростью вбиваясь в «несчастную» меня.
Это был самый оглушительный оргазм в моей жизни. Клянусь, у меня перед глазами даже звездочки забегали.
Андрей кончил пару толчков спустя, излившись в меня с громким стоном. Мысль о том, что мы не предохранялись мелькнула и исчезла где-то на задворках сознания. Я подумаю об этом позже. Такое удовольствие определенно стоило риска.
Мы постояли так, все еще соединенные, некоторое время. Потом меня бережно опустили на пол, кое как привели в порядок платье, напоследок поцеловав чувствительные соски.
— Я выйду первым, — сказал он, поправляя брюки, продолжая прожигать меня похотливым взглядом.
— Хорошо, — еле найдя в себе силы кивнуть, согласилась.