— Я, скорее, наемник.
— Наемник?
— Я работаю на правительство. Я не такой, как некоторые мои друзья. Я не мститель. Их ко мне приводят. И раз они приходят ко мне — я знаю, что они плохие люди.
— Ты собираешься убить меня?
Я пыталась задать ему вопрос легко, но он, взяв руками мои плечи, повернул меня к себе лицом.
— Сара, я очень старался вытащить тебя из этого. И это сложно. Я не уверен в том, что сумею сделать с тобой.
Не похоже, что он лгал. Но опять же, он поступал так ради выживания. Лгал людям, заставляя их чувствовать себя в безопасности, а потом пытал их и убивал. Почувствовав мою неуверенность, он мимоходом задел своей рукой мою щеку. Его ладонь была теплой на моей коже. Я всеми силами старалась держать дистанцию, чтобы не упасть туда, к нему. Я чувствовала себя полной идиоткой, решив довериться ему, но, в то же время, я хотела доверить ему свое сердце.
Я проглотила это чувство. Это притворство. Все — притворство. Но стены между реальностью и притворством стали рушиться, и я влюбилась в него, несмотря на все рациональные чувства, призывающие меня не делать этого. Не в убийцу, а в мужчину. Мужчину, который сидел передо мной, мучаясь от своего решения. Мужчину, не сумевшего меня убить.
— Я сожалею, что мы так встретились. Сожалею. Я бы хотел увидеть тебя настоящую. Не актрису. Настоящую Сару.
Он взял мои руки в свои. Я подалась вперед, чего не понимала, чего не могла принять логической частью своего разума. Пришлось отпрянуть назад. Мне было необходимо от него отстраниться.
Я потянула свои руки обратно от него, закрывая книгу. И посмотрела вниз, на обложку.
— Если есть смысл в страданиях, то в чем смысл твоей жизни? Причинять страдания другим людям?
— Это стабильная работа.
Внезапный гнев ударил по мне. Я этого не хотела. Гладкий разговор циничного Риена. Риена, который убивал и не парился. Я знала, что в нем было больше, чем он показывал, и мне очень не хотелось, чтобы он вновь от меня закрывался.
— Ты просишь меня показать себя настоящую. Тогда вот тебе шутка. Ты, ведь, тоже не настоящий, — ответила я.
— Ты думаешь, что знаешь меня настоящего? — спросил он. Его голос походил на низкое рычание, но я слишком расстроилась, чтобы заботиться об опасности.
— Вот именно, Риен. Я не знаю тебя настоящего. Я ничего о тебе не знаю. Но хочу узнать.
— Ты хочешь этого?
Я кивнула. Я хотела уйти, и если я пойму его, возможно, мне удастся убедить его отпустить меня. Сейчас я не знала, что происходило в его голове. Более того, я чувствовала непреодолимую потребность понять, почему он сделал то, что сделал. Почему он взял меня, коснулся. Почему доставил мне удовольствие, в то время как другим — одну лишь боль. Почему держал меня здесь, вместо того чтобы убить.
«Если бы я поняла его, — подумала я. — У меня бы появилась власть».
Он встал, взяв книгу из моих рук. Я тихо ждала, пока он подходил к книжному шкафу и заполнял книгой пустое место. Со щелчком и громыханием, книжный шкаф затворился. Мы с Риеном остались в библиотеке наедине. Стены казались ближе, чем прежде. Они возвышались над нами обоими. Он вернулся и сел на диван, наклоняясь ко мне так, будто мы были заговорщиками. Я вновь увидела блеск в его глазах, но он моргнул, и слезы пропали. Он сглотнул, отчего его кадык резко дернулся. Затем он откашлялся и заговорил.
— Позволь рассказать о себе.
Глава 18
Риен
Я изучал лицо Сары. Ее искрящиеся зеленые глаза были погружены в бледные пустоты. Ей необходимо было выйти на улицу. Она походила на цветок, нуждающийся в солнечном свете и гниющий без него. Я не мог ее здесь держать. Но и не мог отпустить без порицания нас обоих. Сердце разрывалось.
― Ты говорила о страданиях, ― начал я. ― Но физические страдания – не самая тяжелая их разновидность.
Она неуверенно повернулась ко мне лицом. Она не понимала. Конечно, нет. Ей приходилось сносить лишь физические страдания. Холодные ночи без крыши над головой. Боль в желудке от голода. Боль от руки, сжимающей горло. Моей руки.
― Когда-то я полюбил девушку, ― начал я.
― Кем она была?
― Молодой девушкой из другого посольства. Мы были хорошими друзьями. Ее звали Микаэла.
Я выдохнул. В комнате, кажется, стало душнее, теперь, когда я закрыл дверь. Воздух же стал более густым, как вата.
― Правда, моя семья не хотела нашей дружбы. Они знали, что дружба приведет к любви. А моя мать особенно не хотела видеть меня влюблённым в кого-то.
Сара нахмурилась. Ошибался ли я, оставаясь там? Нет. Не с ней. Из всех знакомых мне девушек, лишь Сара сумела заглянуть под поверхностное зло. Может быть, в самом деле увидев меня. Я не мог сдержаться.