― Не надо, Риен...
― Ты не понимаешь! Вот почему! ― прикрикнул он. Затем его голос успокоился. ― Это я, Сара. И мне жаль. Это я. Но все же позволь мне кое-что тебе сказать.
Я нервно шагнула вперед. Проникая за дверь, я не знала чего ждать, но явно не этого. Риен выглядел сердитым, но не на меня. Он, казалось, злился на зеркала и разбитые стекла. Взяв мои руки в свои, он опустился на колени, потянув меня за собой. Я сидела на единственном чистом от осколков участке пола. Он держал обе мои руки, своими горячими ладонями к моим.
― Ты когда-нибудь слышала о бреде, названном синдромом Капгра?
― Кап... чего?
― Капгра. Не бери в голову имя. Ведь имена вообще ничего не значат. Ничего, верно?
― Верно, ― ответила я неуверенно.
― Об этом расстройстве я узнал в медицинской школе, во время элективного курса по нейропсихологии. Оно заключается в конфликте между рациональной и эмоциональной частями твоего мозга.
Наморщив лоб, я внимательно слушала, хоть и не понимала, о чем он говорит. Его глаза были безумными, а сам он выглядел расстроенным.
― Заблуждение наступает, когда ты смотришь на другого знакомого тебе человека. Если у тебя синдром Капгра, ты сможешь узнать человека, но глядя на него, тебе будет казаться, что в нем что-то не так. Почувствуешь, что он самозванец или робот. Нет у этого человека тех эмоций, которые были раньше. Ты узнаешь их снаружи, но внутри их больше нет, они исчезли. Не самостоятельно.
― Эта... эта штуковина… Реальная болезнь? ― не могла я ему поверить.
― Одна женщина утверждала, что ее мужа заменили точной копией его тела прямо посреди ночи. Она не спала с ним, не впускала его в дом. Потому что не могла признать в нем того самого человека, коим он был прежде. А другой мужчина уверял, что все люди в мире ― роботы, все, кроме него.
― Что с ними произошло?
Риен неожиданно рывком обхватил мою голову руками, и я ахнула. Он наклонился так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего.
Пульс подпрыгнул. Он смотрел глубоко внутрь меня, а его гнев сменился печалью.
― Что произошло с нами, Сара? Мне кажется, что я знаю, но не уверен.
― Ты думаешь, что это он? Этот... этот синдром? ― вот почему его лицо заволокло скорбью?
Я почувствовала его дыхание на своих губах, когда он ответил. Его запах был соленым, как океан, лишь с намеком на одеколон. Моё сердце забарабанило.
― Не знаю. Возможно. Оно приходит вспышкой, не всегда. Иногда я вижу, как лгут люди. Экран перед ними, словно маска, которую только я могу видеть. А иногда возникает такое чувство, будто они не существуют ― так много они притворяются. Может, все в этом мире на самом деле фальшивые.
Риен наклонил голову, наблюдая за мной сначала с одной стороны, затем с другой. Он всматривался в меня, будто стараясь что-то увидеть. Его пальцы схватили мои волосы.
― И я фальшивая? ― сглотнула я. ― Ты думаешь, что я фальшивая?
― Я не знаю, Сара. Не знаю, ― его пальцы расслабились, и он медленно выдохнул. ― Иногда мне кажется, что так и есть, а потом я смотрю на тебя снова, и вижу что-то такое уязвимое, что должно быть настоящим. Все когда-то притворяются. А те люди, которые думают, что не притворяются ― самые настоящие лжецы.
Я провела секунду, раздумывая обо всей той лжи, произнесенной мною в прошлом году. Если бы мне пришлось исповедоваться, потребовались бы многие часы. Я не могла осуждать Риена.
― А что насчет тебя? ― спросила я.
― Меня?
Я выдохнула, прикусив губу.
― Ты лгал мне?
Он отпустил меня. Я качнулась назад на коленях, пытаясь отдышаться. Его напряжение поглотило весь воздух в комнате.
― Может быть. Случается и такое, что глядя в зеркало, я оглядываюсь. Я не знаю, кем становлюсь.
― Хочешь сказать, что думаешь, будто ты ― самозванец?
― Не знаю, ― ответил он расстроено. Он повернулся в сторону зеркальной стены. Его лицо, отраженное в мириадах разбитых кусочков, мелькнуло в стекле на полу. ― Может, и я ненастоящий. Я смотрю на себя, но там никто не оглядывается. Бывает. Я привык жить с этим, но...
Он затих, а его глаза потускнели.
Я подумала кое о чем. И откашлялась, возвращая его к себе.
― Ранее ты спрашивал у меня, почему я захотела стать актрисой. А почему ты захотел это делать?
― Почему я захотел убивать? Что вынудило меня хотеть убивать людей? ― он смотрел прямо на меня, произнося это.
― Да.
― Это началось... это началось, когда у меня появился первый клиент из федеральной программы защиты свидетелей. Вейл пришел поговорить со мной перед операцией.
Вейл? Должно быть, мой взгляд, обращенный к нему, стал вопросительным, ибо он объяснил: