Глава 4
Элли отдает мне сумку, когда мы забираемся в «Мерседес» Е-класса цвета серый металлик, прячась от сурового шотландского ветра. Она поворачивает ключ, и двигатель оживает, а из колонок раздается громкая оперная музыка. Элли протягивает руку к CD-плееру, погружая нас в тишину. Внутри холодно, хотя обогреватели включены на полную и воздух обдувает лицо, вытесняя слезы. Я, как дурочка, сижу на пассажирском сиденье, не имея ни малейшего понятия, что можно сказать, ведь она так и не ответила на вопрос.
– Элли, – тихо произношу я извиняющимся тоном, убирая челку с глаз. – Я просила тебя рассказать, как она умерла.
Она пристегивает ремень, регулирует натяжение, как будто бы я сейчас ничего и не говорила.
– Мне отвезти тебя туда, чтобы ты на нее посмотрела? – спрашивает она, изучая шкалы со скрупулезностью пилота перед вылетом. – Думаю, тебе было бы полезно ее повидать, – предполагает она с болезненной улыбкой и пустым взглядом. – Маленькая птичка возвращается в гнездо после стольких лет.
– Я так не думаю, – отвечаю я, отрицательно качнув головой, мои глаза широко распахнуты, взгляд выдает волнение. Я уже чувствовала себя подобным образом, когда была не уверена, куда именно она тащит меня, подростка. Элли продолжает проверять исправность дворников, хотя дождя нет. Они так и ерзают по стеклу «вжик-вжик», «вжик-вжик», пока она не впрыскивает туда пенящуюся жидкость зеленого цвета. Мы трогаемся, а я оборачиваюсь на табло вылетов и глазею на пассажиров.
– Почему ты решила, что я захочу увидеть ее тело? Учитывая, что ты даже не хочешь рассказать, как она умерла.
– Она просто умерла, о'кей? Она мертва. М Е Р Т В А, чтоб ее. Что еще тебе нужно знать? – она вздыхает. – Тогда куда мы едем, если ты не хочешь смотреть на нашу мертвую мать?
Это прозвучало так, будто мы выбираем между «Костой» и «Старбаксом». Она съезжает на ближайшее шоссе, по направлению к границе с Англией, управляя автомобилем безупречно, несмотря на досаду. Зеленые просторы кажутся бесконечными, их разбавляют только возвышающийся замок и часовая башня отеля «Балморал», иногда виднеющиеся сквозь просветы в живой изгороди. Думаю, я могла бы справиться, затеряться здесь среди бетона и людей, несмотря на воспоминания, которые разделяю с Элли об этом городе. Но сельская местность как открытый океан, глубокий, безбрежный, непреодолимый. И будто бы нет от него спасения.
– Если ты не хочешь ее видеть, давай займемся чем-нибудь вместе.
Она похлопывает меня по колену, как мать мягко подбодрила бы ребенка. Как делала тетя Джемайма когда-то своим детям, которые входили в их планы, о чем она любила мне напомнить. Но это только больше меня настораживает, вызывает дрожь. Чувствую себя напряженной, как сжатая пружина.
– Я хочу поехать в отель, – говорю, стараясь, чтобы это звучало уверенно, чтобы не забыть, каким человеком я стремилась стать до сих пор. Я хочу принять ванну и поспать. Немного покурить, выпить вина. Пожевать валиума. Это и правда поможет. Поможет все что угодно, если Элли не будет рядом. Но ее молчание нервирует, убеждая меня, что попытка оказалась неудачной. Теперь я вижу, что не надо было приезжать.
– Где-нибудь рядом. В любой, что придет на ум, – добавляю взволнованно в неубедительной попытке смягчить непреклонность своих слов.
Не глядя на часы, она говорит:
– Сейчас всего пять минут шестого. Что ты будешь делать в отеле сейчас, когда мы только-только встретились после… – и она поворачивается, чтобы посмотреть мне прямо в глаза, в то время как мы едем по трассе со скоростью восемьдесят миль в час, – шести лет? Ты едешь со мной.
Этого достаточно, чтобы дать мне понять: не только я здесь пребываю в смятении и из вежливости скрываю свои истинные чувства.
– Я устала после самолета, – настаиваю, уже осознавая, что проиграла этот спор. Она ждала долгих шесть лет, чтобы увидеть меня. Когда я была моложе, нам обеим было проще. Меня тогда тянуло к ней сильнее. Но кого бы не тянуло к ней в тринадцать лет?
Столько мне было, когда Элли впервые объявилась без приглашения, несмотря на все попытки наших родителей держать нас на расстоянии. Она вошла в мою жизнь героем, спасла меня от Роберта Нила и его банды. Как же он жалел, что выбрал меня своей мишенью, в день, когда она разделалась с ним. Потом были ночные вылазки в парк, тетя Джемайма думала, что я сплю; мелкие кражи, которые Элли совершала для меня. Алкоголь, который она мне покупала, и ее робкая забота, когда меня им тошнило.