– Майя умерла.
Я слышу слова, но не понимаю, что они значат. Я все еще держу в руках ключи. Дэвид распахивает дверь, втаскивает меня в квартиру.
– Что?
– Майя умерла. – Лицо Дэвида совершенно ничего не выражает. Он в шоке.
Я слышу, как Роза рыдает наверху. Наверное, ее утешает Салли. Интересно, где Роза научилась так рыдать.
– Умерла?
– От кровоизлияния в мозг.
Я вспоминаю все, что знаю о внутримозговых кровотечениях. Интересно, где началось кровотечение. Она упала на спину, сильно ударилась головой. Может, ствол мозга? Тогда все очень плохо.
Естественно, все очень плохо. Майя умерла. Какая разница, где именно началось кровотечение? Я мог ее спасти. Мог взять у нее сумку. Мог все время находиться между ней и Розой с Сеймон. Мог отказаться присматривать за моей сестрой и за Сеймон, оставить их с кем‐нибудь из работников Макбранайтов. Я мог задушить Розу прежде, чем она выросла и смогла кому‐то навредить. Я знаю, что это Роза ее толкнула. Роза – убийца, она всегда хотела стать убийцей.
Я ненавижу свою сестру.
Глава тридцать седьмая
Наутро я должен явиться для допроса в полицейский участок в сопровождении адвоката и одного из родителей. Розу и Сеймон тоже допросят, но дома. У каждой из них свой адвокат. Салли остается с Розой, Дэвид едет со мной. Нас с Дэвидом отводят в комнату, как две капли воды похожую на ту, где меня держали после несчастного случая. Или не-несчастного случая. Фальшивая плитка не отстает от пола в углу, и я понимаю, что это другая комната, к тому же в этой странно пахнет сыростью, а во вчерашней ничем таким не пахло.
Айлин вместе с нами в комнату не заходит.
– Ни с кем не говори, пока я не вернусь. У меня бумажная работа, – туманно поясняет она.
Я не спал почти всю ночь: думал о том, что говорили свидетели. Все они уверены, что Майю толкнули, но расходятся во мнении насчет того, кто именно это сделал. Я беру планшет и пишу Лейлани, что я думаю о ней. Я правда думаю о ней, переживаю за нее, но это все равно звучит фальшиво. Девочки меня запутали. Они нарочно старались меня запутать по дороге на станцию, когда все время менялись местами.
Я думаю. Тогда я не был в этом уверен, так как же могу быть уверен теперь? Но теперь я уверен. Они меня запутали. Я знаю, что они это сделали. Майя умерла. Не могу в это поверить. Но я еще не видел Лейлани. Когда увижу Лейлани, тогда пойму. Я снова жалею, что потерял телефон.
– Я ее не толкал, – говорю я Дэвиду. Я говорю это уже в третий раз? Или в четвертый? Почему я так плохо все помню?
– Да, – отвечает Дэвид. – Я знаю, что ты ее не толкал. Да, – продолжает он прежде, чем я успеваю сам это сказать, – я знаю, что Роза могла бы так поступить. Но я не знаю, правда ли она это сделала.
Я не могу толком понять, что он имеет в виду. Словно это одна из логических головоломок, которые так любит Роза. «Если А едет в поезде…»
– Ты думаешь, это сделала Сеймон?
– Я не знаю. Никто из нас не знает.
В кои‐то веки Дэвид выглядит слегка усталым. Белки глаз красноватые, под глазами синеватые тени. Входит Айлин. Она треплет меня по плечу; Дэвид и этого не сделал. Она снова просит рассказать мою версию произошедшего, что‐то пишет в маленьком черном блокноте, извиняется, что задает одни и те же вопросы. У меня горят глаза. Ноги беспрерывно дергаются, но я уверен, что мне нельзя встать и пройтись по этой крошечной комнате.
Дэвид проверяет телефон, отправляет сообщения, но я уверен, что он нас слушает.
– А эти твои записи?
Я жду, пока Айлин сформулирует вопрос.
– Твоя сестра не похожа на большинство десятилетних детей, так?
Я едва сдерживаю смех.
– Нет, не похожа. Сколько записей вы прослушали?
– Всего несколько.
Она явно не добралась до по‐настоящему жутких разговоров. У нее не было времени.
– Меня отпустят?
– Я над этим работаю, – отвечает адвокат.
Дэвид выходит из комнаты. Айлин снова треплет меня по плечу:
– С тобой все будет в порядке.
Я помню, как сказал Майе те же самые слова. Возвращается Дэвид, у него в руках бутылка воды и пакетик чипсов. Я не голоден. Я всегда голоден. В какой‐то момент я засыпаю, уронив голову на стол.
Когда я просыпаюсь, в комнате на месте Дэвида сидит Салли. Айлин нигде нет. Я вытираю слюни и пытаюсь сосредоточиться. Салли выглядит постаревшей. У нее на лице так много морщин. В светлых волосах так много седины. Раньше я ничего подобного не замечал. Она сидит склонив голову.
– Что происходит? – спрашиваю я. – Что сказала Роза?