– В молодости он совершил убийство. – Салли смотрит не на нас, а на свой кофе. Слезы у нее текут медленней.
Я хочу спросить, откуда она об этом знает. Она это видела? Зачем Дэвиду говорить с ней об убийстве, если она при нем не присутствовала?
– Он сказал, что никогда больше не совершит ничего подобного. Что это был несчастный случай.
Он врал. Розино выражение лица тому подтверждение. Салли не отвечает, и я понимаю, что ничего не сказал вслух. Интересно, он после этого еще когда‐нибудь убивал?
– Дэвид никогда больше ничего такого не делал. Если он чувствовал ярость, то делал другие вещи. Разрешенные законом. Он научился сублимировать. Он уже не тот, кем был, когда мы встретились. Я думала, эта часть его характера вообще исчезла. Я любила его, Че. До сих пор люблю. Я думала, он изменился.
– Куда он сбежал?
– Не знаю. Он даже не сказал мне, что уезжает.
Она говорит так, словно ее сердце навсегда разбито. У меня ужасное чувство, что исчезновение Дэвида расстраивает ее куда сильнее, чем все остальное. Чем смерть Майи. Чем то, что Роза – воплощение зла. Чем устройство мозга обоих ее детей.
– Роза?
Роза качает головой:
– Он оставил телефон, взял свой экстренный набор. И украшения Салли. Он не попрощался даже со мной, хотя я была его любимицей.
Салли не смотрит на нас.
– Салли, я не такой, как он. Я знаю, ты думаешь, что снимки мозга означают именно это, но я набрал низкий балл в тесте на психопатию.
Роза хихикает. Мне явно не добиться расположения матери, заявляя, что я не такой, как любовь всей ее жизни.
– Я тоже не такая, как он, – говорит мне Роза. – Я гораздо умнее.
– Я не думала, что то, что у Дэвида, передается по наследству. – Салли больше не плачет.
– То есть ты сожалеешь, что родила нас? – спрашиваю я.
– Конечно, сожалеет, глупый. Ей всегда нужен был только Дэвид. Она считает, что они совершили ошибку, когда завели детей.
Салли молчит.
– Ты ведь жалеешь, что я родилась, правда, Че?
– Не все время. – Раз уж мы говорим откровенно, я могу в этом признаться. Роза расплывается в довольной улыбке.
– Неужели после знакомства с дедулей и дядей Солом ты не засомневалась, стоит ли вам заводить детей? – не сдержавшись, спрашиваю я.
Уголки губ у Салли слегка ползут вверх, словно она пытается улыбнуться:
– У многих хороших людей родственники просто ужасные.
– Не такие ужасные. К тому же Дэвид не был хорошим человеком.
– И продолжает им не быть. Он же не умер. Он совершил несколько убийств, – говорит Салли Роза. – Но уже давно перестал убивать. После того как я родилась.
– Что ты такое говоришь? – Салли в ужасе смотрит на Розу. – Что он тебе рассказал?
– Много всего.
– Кого он убил?
Роза пожимает плечами, словно это не важно:
– Он не называл имен.
– Он сказал тебе, почему убивал? – спрашивает Салли. – Скольких людей он убил?
– Он не серийный убийца, Салли. Об этом не беспокойся. Это было всего несколько раз.
– Несколько – это сколько? – спрашиваю я.
У Салли посерело лицо. Интересно, сколько подобных разговоров у нее уже было с Розой? Может, это первый. Хотя кто знает, что Роза ей наговорила, когда они ходили в полицию, чтобы сделать признание.
– Три, – говорит Роза. – Я почти уверена, что он убил всего троих.
– Господи боже мой, – выдыхает Салли.
– Дэвид делал это не потому, что ему нравится убивать. Он просто выходил из себя.
– Это не может не успокаивать, – замечаю я.
Салли выглядит так, словно ее сейчас стошнит. Интересно, сколько она на самом деле знает о человеке, которого так любит?
– Это сарказм, – говорит Роза. – У меня не бывает приступов гнева, и я никогда не хотела никого убить. Видите? Я не такая, как Дэвид.
– А как же история с Сеймон и арахисовым маслом? Роза закатывает глаза:
– Сколько раз я должна повторить, что это была идея Сеймон?
– Я в это не верю. Вот если ты расскажешь, как заставила ее думать, что это ее идея, тогда я поверю. Что теперь? – спрашиваю я у Салли.
– Теперь? – повторяет она. – Я не знаю.
– Можем остаться здесь, – говорит Роза. – Нам больше не нужно никуда ехать. Я все устроила.
– Нет, не можем, – возражает Салли. – Джин и Лизимайя хотят, чтобы мы уехали.
– Но они больше не могут заставить нас уехать. Квартира снята на полгода, – настаивает Роза. – И к тому же я нужна Сеймон.
Салли потрясенно качает головой. Мне до ужаса хочется воскликнуть: «Я же говорил!» Наконец‐то она видит, какая Роза на самом деле. Но я чувствую себя совершенно опустошенным.